Форум » Архив » Автор: ntnext » Ответить
Автор: ntnext
Jlисёl-lok: Список фан-фиков: 1. Восточный первал 2. Под прикрытием 3. Червоточина 4. Сыграем в виселицу? 5. Удав и кролик 6. Уходят только дважды 7. Азартные игры От администратора: Все работы ntnext выложены с согласия автора
AnyaNuta: Нет, самые страшные мысли, слава Богу, не материализовались. Лена была жива. Только стояла на шатком табурете, у которого, как я заметил, одна из ножек явно была кем-то умело подпилена. Запястья ее были заведены за спину и связаны веревкой. Я даже мог видеть один из концов бечевы. Рот заклеен широким скотчем. Тонкая уздечка веревки обвивала тонкую белую шею. И смотрела она… Этот взгляд я не забуду никогда. В нем было все: страх и отчаяние, неожиданная радость, вызванная моим вторжением и боязнь реакции Марины. А самое главное, зарождающиеся искорки надежды. - А мы уже совсем заждались, правда, Леночка? - Аношко соблазнительно улыбнулась и поставила правую ногу в элегантной туфельке на высоченном каблуке рядом с подпиленной ножкой табурета. - Марин, - стараясь говорить как можно спокойнее, начал я, - отпусти Лену. Зачем она тебе? - Витя, Витя, - она, поджав пухлые губы, слегка покачала головой в знак неодобрения. - Вот смотрю на тебя и думаю, правда, дурак, или прикидываешься? - Еще одна смерть ничего не решит. На тебе и так уже три! - нечеловеческими усилиями я заставлял себя говорить равнодушно, не срываясь на крик. Аношко засмеялась, настолько задорно и звонко, что, если бы не антураж подвального помещения, я бы даже сказал, что это было красиво. - А ты все-таки дурак! - сквозь смех произнесла она. - Это для всех она ничего не решит, а вот для тебя - очень даже. Или отрицать будешь? - Не буду, - честно признался я. А какой смысл был теперь врать? Карты на стол, господа! - Молодец, - абсолютно без эмоций, как будто констатировала факт, произнесла она. - Кстати, пистолет свой положи на стол. - Хорошо. - Я осторожно завел руку за пояс. – НО при одном условии. Ты расскажешь, зачем тебе все это нужно. Не думаю, что из-за неземной любви ко мне. - Вот и не думай! Ты здесь практически не при чем. Все из-за нее, - Марина головой указала наверх, где, вся вытянувшись в струну, стояла Ленка. - Все из-за таких, как она! Я нормальный человек, Витя! - Она недобро сверкнула глазами и повысила голос,- Между прочим, я уже рассказываю, так что пистолет на стол клади! - она повысила голос. Нащупав рукоять пистолета, я потянул его на себя и, демонстрируя Аношко, что применять его не собираюсь, аккуратно положил на маленький столик справа от себя. Конечно, я мог уложить Марину одним выстрелом, но было две причины, которые мешали мне принять это, казалось бы, само напрашивающееся решение.. Во-первых, я боялся за Лену. А еще, мне безумно хотелось, чтобы эта тварь сидела. В строгаче! Смерть для нее - слишком мягкое наказание. Вот и приходилось тянуть время, ожидая Вернера с подмогой. - Знаешь, Степнов, - между тем продолжала Марина, - все началось еще давно. Я в школе еще училась. Мои родители дипломатами были и, когда приезжали, привозили мне самые модные вещи и косметику. Все девки в школе дохли от зависти, а у парней просто челюсти отвисали, когда видели меня. А я тогда впервые влюбилась. Больше я себе такой глупости не позволяла. - Аношко как-то странно, со смесью трагичности и самоиронии вздохнула. - Его звали Володей и он был самым отвязным парнем в школе. Хулиган… У нас началось что-то вроде романа, а потом я узнала, что со мной он только потому, что это круто. А сам Володька по уши влюблен в неказистую зубрилу Светку Ковалеву. Мне было больно, Витя, мне было безумно больно. И тогда я дала себе установку, больше никогда не влюбляться. Поступила В университет, на пятом курсе встретила будущего мужа. Он был некрасив, но умен и богат. Казалось, он в меня по уши влюблен. Поэтому я и согласилась выйти за него. Купили этот дом, он прислугу нанял, а потом, представляешь, - Маринка соблюла театральную паузу, - этот кретин огорошил меня новостью, что подает на развод, оставляя мне дом, и уходит к нашей кухарке! Тогда я еще как-то держалась. Скрипела зубами, но держалась. Тихо ненавидела всю эту диаспору серых мышей, но бездействовала. А потом ты появился. Такой смешной в своей рассудительности и наивный в желаниях. Витя, психологом не нужно быть, чтобы читать по твоему лицу. - Ястоял, окаменев, и просто слушал. Пусть говорит, пусть долго рассказывает. Даже словом я боялся сбить ее с мысли. - Ты всегда так откровенно пожирал меня глазами, что порой мне даже становилось не по себе. И знала, что все это несерьезно, но надеялась, что, быть может, со временем твоя страсть перерастет во что-то большее, и ты меня полюбишь. Тогда у нас был бы шанс. А потом появилась она, - Марина злобно зыркнула на Лену, - Степнов, ты, признаться, меня разочаровал! Запал на пацана с бабской мордой! Третий раз я уже не выдержала и решила отомстить всем сразу: и мужикам слепым, и девкам никаким. На некоторое время Марина замолчала, посмотрела на меня и хищно улыбнулась. - Что-то я совсем разоткровенничалась. Давай мы не будем ждать целый взвод омона, который ты, конечно же, вызвал, а сделаем то, ради чего все здесь собрались. Ее глаза встретились с испуганными глазами Лены: - Скажи "Пока". Все произошло в какие-то доли секунды. Сначала мое ухо уловило треск, а затем я словно в замедленной съемке увидел, как табурет выскользнул из-под Лениных ног, и она начала провисать над полом, натягивая веревку до предела. В голове в тот момент, вопреки всем здравым и не здравым смыслам, проскользнуло не так любимое в блокбастерах протяжное :"Нееет", а менее эмоциональное и какое-то до отвращения дежурное: " Она все-таки сломала ножку…". В ступоре я находился какие-то доли секунды, но и их было достаточно, чтобы табурет со стуком отлетел к стене, а я пришел в себя и бросился к Лене. Схватив и приподняв ее обеими руками за ноги, тесно прижал к себе. Лишь взглянув в искаженное страхом лицо, я твердо для себя решил – пусть земля разверзнется под ногами, но я не сдвинусь с места и не разожму рук. - Степнов, отпусти ее, - После ее слов оптимизма во мне поубавилось. Нет, решение я свое не изменил – буду держать Лену до последнего. Но, сообразив, откуда доносится голос Аношко, осознал, что это «последнее» могло нагрянуть гораздо раньше, чем напредставляло себе мое рыцарская воображение. Марина стояла у стола и держала в руках мой табельный пистолет. Я не мог видеть ее, зато теперь прекрасно понимал, что значит выражение «чувствовать спинным мозгом». Я просто знал, что это было так. Единственное, о чем судорожно размышлял мой мозг, как долго я смогу продержаться, и как быстро сюда доберется группа захвата. - Витя, отпусти девушку. Это дело уже решенное. - Казалось, что для Марины это был аттракцион. Отпустит – не отпустит, умрет – не умрет. - Кем решенное? Я согласия не давал! – прохрипел я прямо в Лену. Кулемина не была тяжелой. Я бы сказал, что легко носил бы ее на руках, будь на то другие обстоятельства. Однако сейчас положение ее тела заставляло меня прикладывать уйму усилий, чтобы Ленка не выскользнула из рук. - Я предупреждаю последний раз… - протянула Аношко и взвела курок. - Напугала ежа иголками, - зло пробормотал я себе под нос и тут же пожалел о сказанном. Она либо расслышала мои слова, либо интуитивно почувствовала мою решимость. …Сначала была просто боль, которая затопила все вокруг. И, пока я осознавал, что же произошло, Лена просела в моих «объятьях» на пару сантиметров Звон выстрела долетел до уха уже потом, когда я почувствовал жар крови на плече. Началось! - Вот баран упертый! – не зло, скорее, с улыбкой резюмировала Аношко. Я, усилием воли преодолевая адскую боль, снова поднял голову и оторопел. Лена уже не боялась. Она была просто в ужасе. Глаза были широко открыты и по щекам сбегали широкие тропинки слез. Я подбадривающее улыбнулся и подмигнул ей, будто ничего и не случилось. Будто не висит она в петле, а я не стою с дыркой в спине, пробитой моим же собственным оружием. - Ну что, не отпустишь? – буднично осведомилась наша мучительница. - Нет, - сказал и с силой стиснул зубы, уже готовый к следующей порции свинца. На этот раз выстрел я услышал сразу же. И боль почувствовал тоже сразу. Только она была другой, более тягучей, как будто жилы вырывают. «Меткая, сволочь!» - пролетело в голове, когда пуля, попавшая ровно в то же отверстие, с силой продвинула первую. Я только громко и нецензурно выругался. А потом уткнулся лбом в Ленкину промежность. Пусть думает, что хочет. Мне нужна поддержка любимой женщины, пусть и со стороны кажется, что в данный момент ее поддерживаю я. Тело Лены сотрясалось в беззвучных рыданиях. Не сильно, так, чтобы не утяжелять мне задачу, но Кулемина ревела. Белугой. Прекрасно осознавая, что любой нормальный человек в подобной ситуации поведет себя точно так же и будет оплакивать свою возможную кончину, я на мгновение представил, что девушка в моих руках льет свои обжигающие слезы обо мне. Стало приятно. И легко. Марина тяжело сопела где-то сзади, Лена смотрела на меня заплаканными глазами сверху. А я был между ними. Но выбор мною уже сделан. Я не думал над тем, что было бы, отпусти я Лену. Возможно, та же смерть. Но уж лучше умереть в попытке защитить дорогого тебе человека, чем смалодушничать и попытаться остаться в живых. Единственное, о чем я сейчас жалел – что не хотел признавать свои чувства раньше. Что не открылся Лене, пусть даже без надежды на взаимность. А еще жалел о том, что поддавшись эмоциям, поехал сюда один. Марина бы дождалась меня – ей нужно было разыграть представление – а теперь, кажется, все. Мое ухо отчетливо уловило, как прокрутился барабан, как снова взвелся курок. Я посмотрел в глаза той, ради которой сейчас должен умереть. Мы вместе должны были. Горько улыбнулся. Жаль… Раздался выстрел, но боли я уже не чувствовал.
AnyaNuta: Полная уверенность того, что это конец, прошла, когда я вновь почувствовал тяжесть Ленкиного тела в своих руках. Обернувшись, я увидел, что Марина лежит на полу в неудобной позе и, по всей видимости, уже не дышит. - Ну что, заждались? – Послышался бодрый знакомый голос. - Я подкрепление-то вызвал, а сам сразу же рванул сюда. Думал, может, помощь нужна, - ехидно улыбаясь, вещал из дверного проема Гуцулов. – Сейчас вижу, что не ошибся. - Эй, остряк, что стоишь там, как прирос? Лучше бы помог! – завопил я, правда, без тени раздражения. Игорь в очередной раз ослепительно улыбнулся и убрал пистолет за пояс. Он не без труда, минуя тело на полу, перенес стол вплотную к нам с Леной и забрался на него. - Как же все-таки я люблю нашу профессию! Это же не жизнь, а сплошной адреналин! То погони, то трупы, то вечно попадающие в переплет коллеги, - казалось, Игорю доставляло немалое удовольствие все то, что здесь происходило. А уж с ролью доблестного спасителя он справлялся просто на ура. - Эй, парень, - окликнул я своего стажера, - ты сюда разговоры разговаривать приехал? У меня уже руки затекли! Режь веревку! Он достал из кармана ключи, которые были прицеплены к массивному брелоку. Что происходило там наверху я не видел. Только мог предполагать, что в руках у Игоря был бутафорский перочинный ножик – детский пугач с тупым лезвием. Веревка не резалась, а, скорее, рвалась. Однако за неимением лучшего и такая штука сгодится. Гуцулову понадобилось минут десять, чтобы сломить сопротивление Марининой виселицы, и только тогда я аккуратно опустил Лену на пол. Признаться, я плохо реагировал и соображал: голова была шальная, перед глазами все плыло, тело не подчинялось командам. Сначала я услышал вскрик Кулеминой, приглушенный все еще налепленным на рот скотчем, и только потом осознал, что меня конкретно повело, и я спиной почувствовал прохладу стены. Возможно я даже отключился на какое-то время, потому что когда снова открыл глаза, увидел расплывчатые очертания Ленкиного лица. Ее губы, уже свободные от пластыря, что-то говорили мне. - … Виктор Михалыч… - раза с третьего разобрал я, и горько усмехнулся. Вот дуреха! Я из-за тебя две пули огреб, признался бог весть в чем… И какой я тебе после этого «Михалыч»? Скорее всего, мне это только подумалось, потому что через какое-то мгновение сознание снова уплыло. А жаль! Если бы я только мог сказать все это вслух… Очнулся я уже в палате. Раннее утро, как будто сжалившись, бросало тусклый свет в мое окно. В тот день от лечащего врача я узнал, что ранен не серьезно, что на следующий день меня должны были отпустить домой под честное слово неделю даже не думать о работе, и что за два дня, что я провел сначала в отключке, а потом и под наркозом, меня успели навестить все. Все, кроме Лены. Потом, вечером того же дня, из рассказа Вернера я выяснил, что Кулемина находится дома, под чутким наблюдение нового штатного психолога, которого в срочном порядке определили к нам в отдел взамен спятившей Аношко. Через неделю, когда уже никакие запреты врачей и приказы Петра Семеновича не могли удержать меня дома в четырех стенах, я наконец-то выбрался на улицу. Утро выдалось туманным, что, безусловно, было символично. Вся ирония происходящего заключалась в том, что мое будущее казалось таким же, как и погода. И просветления не ожидалось ровно до того момента, пока я не услышу четкий и ясный ответ, могу ли я надеяться на взаимность в своей нечаянной любви. Легкой поступью, но с тяжелым сердцем я пошел к дому Кулеминой. Сказать, что Лена удивилась моему визиту, я не мог. Она ждала моего прихода, но, вместе с тем, смотрела настороженно. - Ну, каким путем пойдем? Коротким или длинным? – с нарочитым ехидством усмехнулся я, но, очевидно, все-таки скрыть волнение у меня не получилось. - Я не совсем понимаю… - она смотрела на меня, слегка прищурив глаза. - Надеюсь, обойдемся без чаепитий и сразу же поговорим, - предложил я. Ну а что? Раньше сядешь, раньше выйдешь. - Хорошо, говорите… - нерешительно отозвалась Кулемина. - Ты мне очень дорога, - спокойно, ровным тоном произнес я. Легко говорить, когда знаешь, чего хочешь Ленка оказалось в полном замешательстве. Занервничала, растерялась и, как обычно бывает в таких случаях, не могла четко выразить свои мысли. - Виктор Михайлович… - начала было она, но я ее тут же прервал. - Лен, я не жду от тебя никаких ответных признаний, мне просто нужен один четкий ответ на очень простой вопрос. Это не так много… - запнувшись, я набрал полные легкие воздуха и на выдохе спросил: - У меня есть хоть какие-то реальные шансы на взаимность? Я просто должен знать. Она долго не отвечала, и, пока я ждал, проговорил про себя половину статей из уголовного кодекса, только бы не выдать своего волнения. Наконец, Кулемина подняла на меня свои подернутые поволокой глаза и проговорила: - Виктор Михайлович… у вас есть все шансы, - и тут же поспешно добавила. - Только я прошу вас не торопиться. Пусть все идет… как идет, - последние два слова я еле расслышал, так тихо Лена их произнесла. - Конечно, - отозвался я, опуская глаза, и уже развернулся чтобы уйти, когда шальная мысль залетела в голову: «Не могу больше ждать!» Я и сам толком не помню, как случилось, что в следующее мгновение я, со всей жадностью, на которую был только способен, сжал Лену в объятьях и начал целовать. Послесловие: Труп третьей жертвы Марины Аношко был найден спустя два дня. То, что осталось от когда-то красивой молодой девушки, было найдено среди ненужной арматуры и огромных картонный коробок на свалке при мебельной фабрике, которая находилась близ дома убийцы. Конец
AnyaNuta: Автор: ntnext Название: Удав и кролик Пейринг: КВМ Рейтинг: R (эротические сцены напрочь отсутствуют, само действие не позволяет поставить более низкий рейтинг) Жанр: Angst, местами (очень маленькими) Romance. Врачи не рекомендовали деду перелеты. А в Швейцарию нужно. Там и кардиологи хорошие, и клиники лучше, да и у родителей знакомых много. Кулемина уже собиралась звонить и бронировать билеты на поезд, когда дед буквально выхватил из рук внучки трубку, сказав, что на старости лет хорошо бы и мир посмотреть. После трех часов непрерывных ссор и споров Ленка все-таки сломалась. Взяла трубку и заказала два билета на автобус. За деда, конечно, беспокоилась, но разве можно разубедить этого твердолобого? Погрузили сумки в багажное отделение. Зайдя в автобус и найдя свои места, Лена пропустила деда вперед, позволяя сесть у окна, со словами: «Ну смотри свой мир!». Видавший виды автобус закряхтел, заводя двигатель, прокашлялся и тронулся с места. За окном проносились уходящие пейзажи Москвы, на смену им пришли другие города, деревушки, открытые поля. Первые два часа дед с интересом вглядывался в окно, рассматривая открывающиеся глазу просторы. Потом начал оглядывать салон и пассажиров. Спустя еще минут сорок вообще уснул, приоткрыв рот и громко посапывая. А Лена уснуть никак не могла. Ворочалась на сидении, перенося вес тела то на правую сторону, то на левую. В любом положении было неудобно. Ноги вмиг оказались слишком длинными, тело угловатым, а голова тяжелой. К тому же, с самого утра ее не покидало чувство, что что-то должно случиться. Вроде бы никаких предпосылок, а неспокойно. Не успела она об этом подумать, как автобус занесло на ровной дороге и, почти развернувшись, огромная машина остановилась. Водитель вмиг выбежал из своей кабины и направился осматривать масштабы бедствия. Все пассажиры тихо оглядывались, стараясь усмотреть во тьме окна хоть какой-то намек на скорый отъезд. - Граждане отъезжающие! Прошу внимания! Это ограбление! – раскатился по салону поставленный мужской крик. Лена метнула взгляд в сторону двери. Там стояли твое. Первый, с револьвером в руке, направлял оружие вверх, готовый в любую секунду выстрелить. Высокий, с резкими чертами лица и непонятно выразительными глазами. Лена невольно вжалась в кресло, встретившись с ним взглядом. - Быстренько складываем все деньги и цацки в пакеты, которые вам любезно предоставят мои ассистенты, - в его голосе сквозила издевка, на губах играла улыбка, а глаза все равно были серьезными. Двое других двинулись вдоль прохода автобуса. Один, крупный, высокий, похожий на медведя или еще на какого-то зверя, взял себе правую сторону. Другой, низкий и толстый – левую. Дойдя до сидений, на которых были Кулемины, тот, который шел по левому ряду, подставил пакет, в котором уже была солидная сумма, а дно проваливалось под тяжестью драгоценных металлов и камней. - Да как вам не стыдно? Что же вы за нелюди такие! – Лена с ужасом уставилась на деда, который решил, что это было как раз подходящее для морали время. - Батя, ты совсем опух? – негодование и удивление заполнило грабителя настолько, что он даже забыл весь свой огромный запас табуированной лексики, - Бабло выкладывай! - Ничего я вам не отдам! – упорствовал Петр Никанорович Кулемин. - А я сказал, отдашь! – в один миг из-за пояса мужчины появился пистолет, который тут же был направлен на несговорчивого пассажира. Кулемина от страха забыла, как дышать. Все взоры, и пассажиров и грабителей, были прикованы к ним. Неожиданно, кто-то из пассажиров громко и протяжно охнул, и салон автобуса пронзил оглушительный звук. Открыв глаза, Лена провела рукой по щеке, стараясь унять дрожь. Отняла руку от лица, сглотнула. Подушечки пальцев почему-то были красными и липкими. Резко повернула голову в сторону, где сидел дед, и задохнулась. Кулемин тяжело дышал, а чуть ниже плеча расползалось красное пятно. Лена, не контролируя себя, метнула ненавидящий и злобный взгляд в сторону стрелявшего. Разъяренная, она уже готова была наброситься на обидчика единственного по-настоящему близкого человека, как увидела, что дуло пистолета медленно перемещается и нацеливается на нее. Кулемина недоумевала лишь мгновение, и вот она уже поднята на ноги, сильные руки грубо обхватили ее тело, а дуло уже около ее виска. - Замечу, что хоть кто-нибудь пошевелился, девчонке конец, - услышала она над ухом. Они в «сцепке» прошли по проходу, провожаемые испуганными взглядами остальных пассажиров. - Удав, надо уходить! – снова услышала она крик своего мучителя. - Девочку отпусти, - спокойно сказал тот, со странными глазами. - Уходим! – нервно крикнул толстый. А дальше только улица, слабые и не приносящие результата попытки выбраться, милицейский уазик и непрекращающаяся мужская брань.
AnyaNuta: Милицейский уазик, углубившись в лес, остановился около маленького деревянного домика. Лена сидела, затаив дыхание, и ошарашено вглядывалась в темноту. «Что же будет?» - билось у нее в голове, - «Как там дед? Догадался ли кто-нибудь вызвать скорую?» Первое время она еще пыталась сопротивляться, брыкалась в руках толстого сильного мужчины, который крепко держал ее за запястья. Она сидела между ним и тем вторым, здоровым. Главарь банды, человек с пронзительными голубыми глазами, был за рулем, бросая недовольные взгляды в зеркало заднего вида. Проехав уже приличное расстояние, Кулемина поняла, что протестовать и вырываться бесполезно. Все равно не справится она с тремя здоровыми бугаями. Ее буквально выволокли из машины. Автомобиль давал хоть какую-то определенность. А вот неприметная постройка, о которой, как полагала Ленка, мало кто знал, пугала. Она бы лучше на улице осталась, чем вошла бы туда. - Ком, Лось! – подал голос главный, - Заводите нашу неожиданную гостью в дом. Я пока машину разгружу. Лену, зажатую с двух сторон мужчинами, повели в направление шаткого дома. На него и смотреть-то было страшно, не то, что заходить. Дверь со скрипом открылась, и ее завели внутрь. Было темно и сыро. Противней даже, чем на улице. - Лось, принеси свечку. Ни черта не видно! – недовольно выкрикнул толстый в кромешной темноте. До Ленки стали доноситься какие-то звуки. Похоже, рост и природная неуклюжесть мужчины заставили его сбить все предметы, которые только попались ему на пути. Она услышала, как что-то звякнуло. Звук походил на бряканье посуды, когда предметы ударяются друг о друга. А потом чирк, и тусклый свет спички. В свете свечи лицо самого крупного из ее похитителей выглядело еще более зловеще и непредсказуемее, чем раньше. Но то, как вдруг посмотрел на нее второй, заставило Ленку биться мелкой дрожью. В его взгляде читалась не только злость, но и какая-то животная решимость. На нее впервые так смотрели. Кулемина ощутила на себе именно мужской взгляд. - Пошли, красавица! – хищно улыбнулся он. - Куда? – объятая страхом, она еле смогла выговорить это слово. - В твои пятизвездочные апартаменты! – оба шумно засмеялись, попутно подталкивая ее к лестнице. Первый, тот, который Лось, ступил на деревянную ступень. Лестница отозвалась пронзающим ухо скрипом. Ощутив толчок в спину, она нехотя поднялась на одну ступеньку, на вторую, третью… Казалось, наверху было еще темнее, чем внизу. Хотя это и с трудом укладывалось в голове. Лось шумно открыл какую-то дверь, и пыль ударила в нос Ленки, а глаза вмиг заслезились. Задержавшись на месте, в попытке справиться с чувствами и сдержать слезы, она ощутила еще один толчок в спину, более сильный. - Ну, что встала? – услышала она неприятный голос за спиной, - Проходи, располагайся. Несколько шагов вперед, и ее окутало пространство тесной комнаты, в которой стояла только односпальная железная кровать, с грязным матрасом и пожелтевшей от времени подушкой. Кулемина услышала, как позади что-то заскрипело, а в следующий момент чуть правее двери со звоном приземлилось старое железное ведро. - Это чтоб ты штанишки не запачкала! – пояснил Ком, продолжая мерзко хихикать. Она во все глаза уставилась на новый предмет в помещении. Мужчины, сопровождая свои действия какими-то шутками, понятными только им, вышли из комнаты, громко хлопнув дверью. В следующую секунду Лена услышала, как повернулся ключ. Она подошла к кровати, села и, уронив голову на руки, тяжело вздохнула. Он зашел в темный дом с двумя пакетами в руках. Чертыхнулся из-за кромешной тьмы и услышал голоса наверху. Застыл в ожидании, когда спустятся два этих придурка. Удав был зол. За долгое время по-настоящему. Он не любил тащить за собой лишний груз. Он и так тянул этих двоих, следя, чтобы их косяки не довели их до зоны или, еще чего хуже, до могилы. А вот сейчас именно этим и попахивало. И кто дернул этого урода брать девчонку с собой? На втором этаже снова послышалось какое-то шевеление, а потом и показался тусклый свет свечи. Лестница снова обижено заскрипела, а двое мужчин с ядовитым хохотом подошли к нему. - А видел, какие у нее глаза были, когда я ведро принес? – давясь от очередного приступа смеха, громко спросил Ком. - Да, видел! – Лось поддерживал товарища и вторил ему, - Бедняжка, так испугалась, - он попытался скопировать испуганную девушку. - Так, мОлодцы, помещение осветите! – прикрикнул на них Удав. Через несколько минут все трое уже сидели за низким деревянным столом, на которым были разложены нехитрые продукты. Во главе стола сидел Удав на правах главного. На середине же, между Комом и Лосем стояла початая бутыль водки. - Ну а теперь, Ком, может, объяснишь, зачем потащил девку с собой? – Удав посмотрел пристально и недобро. - Да ладно тебе! – мужчина нервно хохотнул, - Классная телка! - Да какая нафиг телка? – он практически крикнул, - Ты ее вообще видел? Малолетка! Ты хоть представляешь, сколько за это светит? - Ну да, свеженькая девочка, - Ком умильно облизнулся. - Ты тупой, или прикидываешься? – вот теперь точно крикнул, - Давно неба в клеточку не видел? - А нам и так оно светит! Хоть с телкой, хоть без! – он потянулся за бутылкой и слегка дрожащей рукой наполовину наполнил граненый стакан. - Удав, ну что ты в самом-то деле? – Лось, решивший, что в одиночку Ком не сможет переубедить друга, вставил свое веское слово, - Сделаем по паре ходок к ней, да и… Он замолчал, не придумав, что именно сказать. - И? – Удав перевел тяжелый взгляд на второго подельника. - Ну… это… решим по обстоятельствам… - Нет, - спокойно резюмировал главный. - Ну, Удав, ну сколько можно. Я бабу хочу, понимаешь? – Ком тоже перешел на крик, сопровождаемый брызганьем слюной и активной жестикуляцией, - А тут… Такая телка! - А тебе самому-то не противно? – он скривился, - Она ребенок совсем! Да таких отморозков, как ты, даже на зоне мочат! – помедлил, переводя дух и восстанавливая утерянное спокойствие, - Нет… я сказал. Удав отвернулся, достал из полки тарелку, протер ее висящим неподалеку полотенцем и собрал на нее немного еды. Зло посмотрев на своих соратников, молча направился к лестнице. - Что? – услышал он оклик Кома, - Решил быть первым? Ладно, мы не жадные! – снова ядовитый хохот. Он вернулся, сделав несколько шагов. - Я что, неясно выразился? Пальцем никто не тронет! – его глаза пылали, - Ключ давай! Ком нехотя выудил ключ от двери, за которой сидела Лена, из кармана джинс и протянул его Удаву. Тот развернулся и, еще раз окинув приятелей испепеляющим пронзительным взглядом, снова пошел к двери.
AnyaNuta: В кромешной темноте он поднялся по лестнице, которая всячески протестовала против столь частого использования. В одной руке тарелка, в другой ключ. Осторожно подошел к двери, остановился, прислушался. Тихо. Нащупал пальцами замочную скважину и погрузил в нее ключ. Повернул два раза. Надавив на ручку, открыл дверь. Застыл. Нет, конечно же, он не ожидал нападения от этой девчонки из-за угла, но кто знает, на что она может быть способна. Никаких звуков, никаких шумов. Только мрак. - Чего в темноте-то сидишь? – негромко спросил он, делая шаг вперед. - Как оставили, так и сижу, - донесся до него хрипловатый голос. Он так же, на ощупь прикрыл дверь. Глаза уже улавливали очертания предметов. Подошел к стене и снял с маленькой полки банку с наполовину сгоревшей свечой. Выудил из кармана джинсов зажигалку и зажег свечку. Комната озарилась тусклым светом. Подошел, поставив свечку неподалеку от кровати на пол, и сел на край. Девушка невольно дернулась. - Не дергайся, бить никто не будет, - смерив ее поверхностным взглядом, проговорил он. Только сейчас он смог рассмотреть ее вблизи. Худощавая, светлые волосы, зеленые глаза, в свете свечи отражающие огонь. Ровные мягкие черты лица. Само лицо, детское и милое, которое со временем может стать даже красивым. Рваная стрижка. - На, - протянул ей тарелку, - поешь. - Я не хочу, - устало опустила глаза, тяжело вздохнув. - Как хочешь… Он наклонился и поставил тарелку около кровати и уже собрался уходить, даже уже развернулся, когда ее голос заставил его остановиться. - Зачем я здесь? Нехотя, она зашла туда, куда вход всем и каждому был строго запрещен. В место, которое называлось «необъяснимое». А так как Удав копаться в себе не любил, да и вообще считал это занятие неблагодарным, накопался в свое время уже, то и скрытое ото всех место оберегал, как только мог. А как он мог объяснить ей, что он и сам не знает, что она здесь делает? Что не планировал привозить ее сюда, вообще ее не планировал… Только и удостоил девушку тяжелым взглядом. - Господи, ну откуда же вы взялись? – зеленые глаза вмиг наполнились слезами, которые с большим трудом удерживали баланс и не прокладывали искристые пути по щекам, - Зачем вы в деда стреляли? Что пожилой человек мог вам сделать? – амплитуда ее голоса начала повышаться, разносясь по комнате и ударяясь о стены. - Я в деда твоего не стрелял, - спокойно ответил он, цепляя ее взглядом. Что-то промелькнуло в памяти. Что-то до боли знакомое. То, что давно было захоронено, присыпано землей, притоптано и тщательно охранялось. А лишь один взгляд разбередил душу, и как-то обидно кольнуло в груди. Он, наконец, потянул за дверную ручку. Порывисто сделал шаг из комнаты и притворил дверь. Закрыл ее оставленным в замке ключом так, как когда-то захлопнул дверь в свою память. Надо что-то решать с этим, пока он еще может контролировать воспоминания. Если он правильно понял симптомы, ничем хорошим для него эта история закончиться не могла. Надо было подумать… Он спустился вниз. Ребята все так же сидели за столом, разбирая унесенную из автобуса добычу. Ком широко улыбался. Он всегда так делал, когда был доволен результатом. Лось же только загадочно растянул губы в полуулыбке. Лось вообще был немного скрытный. - Эй, братва, поздно уже, давайте ложиться что ли? – подходя к столу, спросил Удав. - Ну, - начал Ком, еще задорнее улыбаясь, - как там наша девочка? Сладенькая? - Не пробовал! – резко оборвал его Удав. - А я так хочу попробовать, - Кому все нипочем, - И Лось тоже, да, Лось? - Угу, - Лось оторвался от разбросанных на столе денег и побрякушек. - Я что, на китайском разговариваю? – не выдержал Удав, - Сказал же, не подойдете к ней, пока я не решу, что с ней делать будем. Повисло минутное молчание. Две пары полупьяных глаз уставились на своего главаря. - Ну, ты это, реши правильно-то! – со смешком выдал Ком. - Спать давайте! – устало повторил Удав. Его разбудил приглушенный крик. Быстро открыв глаза, принял сидячее положение и прислушался. Несколько секунд тишины, а потом жалобное сдавленное поскуливанье. Как будто щенок скулит. Только щенка поблизости не наблюдалось, а девчонка была. «Черт!» - пронеслось у него в голове, - «Козлы похотливые!» Он быстро влетел по лестнице наверх. Так и есть. Дверь была открыта, а из нее был виден тусклый фитилек свечи. Он вбежал в открытую дверь. Картина открывшаяся его глазам, была, мягко говоря, неприятная. Лось держал девчонку за руки, скрестив их над ее головой. Ком, уже нависшей над тонким хрупким телом, пытался сдернуть с нее свитер. Лица девочки видно не было, только светлые пряди волос колыхались, что говорило о том, что она, как могла, пыталась отбиваться. - Вы чего творите? – громко проговорил Удав, - А ну отошли от нее! Заметив присутствие главного, и Ком и Лось оторвали глаза от своей пленницы и непонимающе уставились на Удава. - Да ладно тебе, Удав! Посмотри, какая телка! – на этих словах Ком приподнял свитер девочки, оголяя плоский белых живот. - Слезь с нее! – прокричал он. - Что, решил себе оставить? – с затуманенными глазами, Ком перестал контролировать и свои действия и слова. Удав понял, что простыми словами и угрозами здесь не обойдется, поэтому быстрым отработанным движением выхватил из-за пояса пистолет и навел дуло на мужчину, который так и продолжал наваливаться всей массой своего тела на девушку. - Она ребенок! – спокойно отозвался он, - Последний раз предупреждаю, слезь с нее. - Да иди ты… - слова мужчины ударились об обнаженную кожу девушки, к которой тот жадно припал. Пространство маленькой комнаты прорезал оглушительный выстрел. Мужчина застыл и весь опал, вжав хрупкое тело в старую кровать. Лось в замешательстве стоял и наблюдал за решительным и спокойным лицом Удава. - Мужик, ты чего? – его голос наконец-то прорезался, - Из-за какой-то шаболды малолетней… Эхо его слов потонуло в хлопке выстрела. Удав спокойно опустил руку, с которой было зажато оружие, подошел к кровати и одним движением скинул тяжелую тушу на пол. На кровати лежала юная девушка, с широко открытыми глазами, и тяжело дышала. Свитер задрался практически до груди, волосы растрепаны. Удав знал это состояние. К девчонке, сметая все преграды на своем пути, приближалась истерика. Он тихо подошел и, аккуратно ухватившись за край свитера, натянул его до края пояса джинсов. Немного не рассчитав, случайно проехался тыльной стороной ладони по упругой коже. Его как током ударило, а воспоминания сами собой полезли в голову. Чтобы хоть как-то отвлечься, ухватился за безжизненно лежащую на полу руку Кома и выволок тело из комнаты. То же самое проделал и с телом Лося. Девчонка уже слабо контролировала свои эмоции, а увидев, как Удав пытается протиснуть мощное тело Лося в узкий дверной проем, слабо вскрикнула и по-детски заплакала. - Т-сссс, - он приложил указательный палец к губам, - успокойся! Тебя здесь больше никто не тронет, - бросив Лося неподалеку от Кома, он прикрыл дверь и, обнаружив в двери ключ, два раза повернул его. Посмотрел на пол, где покоились два бездыханных тела. «Ладно, сейчас это лучше, чем думать…»
AnyaNuta: Он устало сел в глубокое старое кресло. Мышцы гудели от длительного копания. Только в голове была все та же тяжесть. Он сделал все, что было в его силах. Дальше бежать было некуда. Удав прикрыл глаза и погрузился в свое прошлое. Детство Виктора Степнова прошло в Брянске. Ребенком он был ласковым и в меру послушным. В младшей школе даже учился хорошо. Занимался спортом: гонял с дворовыми ребятами в футбол, кидал мяч через турник, прикрепленный к двум толстым соснам, потом занялся борьбой. В восьмом классе за компанию с одноклассниками начал курить и прогуливать уроки. Успеваемость, естественно, съехала, зато авторитет среди мальчишек поднялся. Да и среди девчонок тоже. Девятый класс еле закончил. Мама без толку лила слезу и уговаривала его взяться за ум. Отец зря кричал и грозил отправить в армию. Он точно знал, что туда не попадет ни при каких обстоятельствах. К семнадцати годам, решив не мозолить глаза родителям своим никудышным жизнепрожиганием, вообще ушел из дома. Зависали то у одного приятеля, то у другого. Постоянные гулянки, веселые приятели, девушки, которые смотрели ему в рот, а ему надо было только посмотреть в сторону любой из них, чтобы заполучить ее. Все это не могло не нравиться. И такая жизнь восхищала, пока не появилась она. Удав заметил ее, когда он в компанией друзей сидел в одном неприметном дворе в тени большого дерева. А она просто проходила мимо, неся в руках чехол со скрипкой. Ребята тут же начали отпускать недвусмысленные шуточки, а девушка лишь один раз взглянула на компанию, и в этом взгляде было все: и презрение, и непонимание, и свое собственное превосходство. Он тогда не влюбился. Просто понял, что хочет себе именно такую. Такой не было ни у кого. Перепробовав все способы и исчерпав все умения и навыки общения с противоположным полом, так и не добился положительного результата. Но, он был бы не Витька Степнов, если бы повесил нос и опустил руки. Не зная слова «нет» и возомнив себя практически всемогущим, однажды подкараулил прекрасное создание со скрипкой в руках в том самом дворе и взял то, что хотел силой. И все было бы хорошо, только не было удовлетворенности, желаемый результат достигнут не был, а горечь осталась. Она была для него как будто окутана в сияние, глаза горели, а легкий румянец на щеках манил своей свежестью. А там, в том дворе, с каждый движение, с каждым толчком он физически чувствовал, как с ее лица уходит свежесть, оставляя только выражение страха и неестественную бледность. Он ощущал, как потухают глаза и как свечение, которое ранее, казалось, может затопить всю улицу, постепенно исчезает. С тех пор секс стал не больше, чем просто физиологическая потребность. Женское тело уже не грело, глаза были пустыми, а кожа не манила своей свежестью. Он уже привык так жить. Его даже начало все устраивать. Все изменилось, когда Ком вдруг, ни с того ни с сего, решил прихватить девчонку из автобуса с собой. Он еще в машине заметил, наблюдая за ней в зеркало заднего вида, как неестественно горят глаза. Горят страхом. Он удостоверился в этом, когда принес ей поесть. Заметил, как отражается блеск свечи в зеленых глазах и испугался… Испугался вновь появившегося забытого чувства жизни. Знал только одно, второй раз он не допустит такого разочарования. Не станет подельником в отнимании этого внутреннего свечения. Легко ли ему было убить человека? Легко! Легко ли ему было отдать эту девочку тем двоим? Невозможно! Все внутренние чувства восставали против. А когда он, опуская ее свитер, вдруг, нехотя, прикоснулся к мягкой коже, Удав ощутил то, чего не испытывал уже очень давно. Ощутил тепло. Тепло тела другого человека. Девичье тепло. И сейчас, сидя в кресле в этом старом обшарпанном доме, в его голове бился один единственный вопрос. «Что мне с ней делать?» Удав открыл глаза, когда в окно уже несмело пробивался солнечный луч. Потер лицо руками, зажмурился. Угораздило же его заснуть за раздумьями о прошлом… Нехотя поднялся из кресла. Тело ломило от ночи, проведенной в неудобной позе. Уставший и угрюмый, он поднялся по скрипучей лестнице наверх, подошел к запертой двери и застыл, прислушиваясь. Было тихо. Он осторожно повернул ключ, который все еще торчал в замочной скважине, надавил на ручку и вошел в маленькую комнату. Девочка сидела на кровати, подтянув коленки к подбородку. Взгляд направлен на открывшуюся дверь, а в глазах страх. - Не спишь? – облокотившись о косяк, спросил он. - Не сплю… - отозвалась она, поднимая на него глаза. - А спала? – двинулся в ее сторону и присел на край кровати. - Нет, - ее как током ударило. Она вжалась в подушку, с силой вдавливая ее в железные прутья спинки кровати. - Боишься меня? – тихо задал Удав вопрос. Ее глаза быстро забегали в поисках предмета, на который можно перевести взгляд. Не найдя ничего подходящего, просто опустила голову. - Боюсь… - Тебя больше не тронут, - повинуясь внутреннему порыву, Удав просто рассматривал ее. При дневной освещении она была немного другой. Светлая кожа казалась такой бархатистой, что он еле заставил себя удержать руку, чтобы не прикоснуться к девичьей щеке. - Что вы со мной сделаете? – нежные розовые губы затрепетали. Степнов отвернулся. Как он мог объяснить, что не может просто так взять и отвезти ее в город, высадив в людном месте. - Я еще не знаю, - на выдохе пробормотал он. - Отпустите меня, - девушка просяще посмотрела на него, - пожалуйста… Встретившись с ней взглядом, недовольно поджал нижнюю губу. - Я не могу… Прикрыв глаза, девочка откинула голову назад, издав вздох сожаления. - Тебя как зовут? – стараясь говорить как можно более ровно и спокойно, произнес он. Она открыла глаза и подозрительно покосилась на сидящего напротив мужчину. - А вы у всех своих заложников спрашиваете имя? Если рассчитываете на выкуп, то дохлый номер! - Я ни на что не рассчитываю… - как-то обреченно ответил Удав, - А имя я спрашиваю не у всех… - А вас как зовут? – девушка, наверное, решила поменять правила игры и сыграть роль спрашивающего. - Удав, - слегка улыбаясь, ответил он. - Странное имя… - задумчиво протянула она, - А по-настоящему? Он молчал. Глаза изучающе смотрели на собеседницу. - Понятно… Меня Леной зовут. - Хорошее имя. Тебе идет, - кивнул он ей и поднялся. Заметив, что она как-то особенно напряжена, догадался, что хочет что-то сказать. - Что? – не стал ходить вокруг да около мужчина. - Мне в туалет нужно… - еле слышно пролепетала Кулемина. - Ну, и в чем проблема? – удивился он, но, заметив, как ее щеки вмиг стали багряными, лишь растянул губы в слабой улыбке, - Стесняешься? Лена так и не ответила, лишь, смутившись, потупила взгляд. - Ну, пошли… Лена, - призывно кивнул в сторону двери Удав.
AnyaNuta: Они вышли на улицу. Прохлада утра сразу же дала о себе знать. Лена невольно поежилась и обхватила себя руками. Удав пристально смотрел на нее, изучая напрягшуюся девичью спину. - Вы, может, отойдете? – она повернулась и с мольбой посмотрела в непроницаемые глаза, - Или хотя бы отвернетесь? Удав попытался скрыть улыбку. Смешная. Маленькая. Стеснительная… В голове тревожно зазвенел звоночек, который всегда срабатывал при малейшей опасности. - Я жду тебя в доме… - спокойно ответил он на ее просьбу, - И я надеюсь на твою сознательность. Первой ее мыслью, когда она увидела, как мужская спина исчезла за шаткой деревянной дверью, было бежать. Подумав еще, девушка с жесткой категоричностью отмела эту идею. Куда она побежит? А если еще больше углубится в лес? Нет, уж лучше остаться здесь. К тому же, Удав вполне нормально с ней обращается. Но ничто не гарантирует, что он будет таким же понимающим и после попытки ее побега. Лена отошла за дерево, так, чтобы ее не было видно из окон дома. Удав стоял у окна, наблюдая за девушкой. Даже после предупреждения, он ожидал какой-то глупости. Нормальная реакция человека, инстинкт самосохранения. Заметив, как она застыла в нерешительности, только растянул губы в улыбке. Женщины… Предсказуемы до неприличия! Степнов мог с легкостью сказать, о чем она думала, о чем думает, и о чем будет думать в ближайшее время. Только почему-то, в отличие от недавнего времени, это чувство всезнайства не раздражало. Заметив, что девушка отходит за дерево и скрывается из поля его зрения, замер на секунду, а потом и вовсе отвернулся. Слишком интимно… Удав уже не помнил, когда краснел в последний раз. Не мог даже с уверенностью сказать, что вообще когда-то умел, а сейчас почувствовал, что если не отойдет от окна и не сядет на старый скрипучий стул, его лицо окрасится багрянцем. Непривычно? Непривычно! Странно? Еще как! Она появилась на пороге спустя несколько минут. На лице облегчение, нос и щеки покраснели от холода, ладони сжаты в тугие кулачки. Замерзла. Девушка остановилась в нерешительности у входной двери. - Что стоишь? Проходи, - он жестом указал ей на стул напротив себя. Лена постояла еще несколько секунд и нерешительно двинулась к предложенному месту. Села и отвела глаза в сторону. Задумалась… - Что? – он наклонился вперед, облокачиваясь о стол. - За деда переживаю… Вдруг он… - нижняя губа предательски затряслась, глаза вмиг наполнились слезами. «Черт!» - пронеслось у него в голове. - У него не смертельное ранение, - тихо произнес мужчина, опуская глаза. - Зато сердце слабое… - глухо отозвалась Кулемина. Мужчина не отвечал. Да и что тут можно было сказать? Права… Она во всем права! Какой же он идиот! Ну зачем позволил Кому притащить ее сюда? Почему не оттолкнул там, около автобуса? Удав поднял глаза и увидел, как по щеке девушки скатывается маленькая капля, отражая неяркий, проникающий в комнату свет. Мысленно выругавшись еще раз, он поднялся, подошел к старому буфету и достал из ящика ручку и какой-то блокнот. - Напиши фамилию и имя деда… и возраст. Лена в недоумении посмотрела на него. Зеленые глаза, затянутые поволокой тяжелых слез, излучали какое-то особое сияние. - Я постараюсь выяснить как он, - сказал Удав, отвернувшись. Смотреть на нее дольше было опасно. Ему срочно нужно было в город. Держать при себе все то, что было взято в автобусе, становилось опасно. Встреча с перекупщиком назначена на три… Удаву безумно хотелось взять Лену с собой, вывезти на центральную площадь и, оставив там, уехать восвояси. Хотеться-то хотелось, только вот нары греть своим телом тоже особого желания не наблюдалось. Голова шла кругом, такого не было давно. А все она, эта девчонка! С ее появлением в его жизни, она – жизнь, снова начала отстукивать свой пульс в его висках, и Удав уже не мог сказать точно, когда было лучше: до или после. Собрав в обычный целлофановый пакет некогда общие с подельниками трофеи, он поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж. Дверь была плотно закрыта. Вот и хорошо, так только легче. Повернув ключ в замочной скважине два раза, он спустился и, не оглядываясь, двинулся в направлении машины. Сейчас, спустя четыре с лишним часа, он смотрел на дом, окутанный уже набегающими сумерками. Впервые за долгое время он колебался. Он медлил и… наверное, боялся. После своей встречи Удав заехал в единственную в городе больницу. Надвинув на глаза черную неприметную кепку, поинтересовался в регистратуре о состоянии Петра Никаноровича Кулемина. После ответа стало не по себе. Как он ей скажет об этом? Как посмеет взглянуть в глаза? Он рушит все, к чему прикасается. Та скрипачка, теперь эта Лена. Живая Лена. Первое ДЫШАШЕЕ существо рядом с ним за очень долгое время, которое он своими руками обрек на… Он и сам не мог подобрать нужных слов, только злость на себя заливала остатки разума, кипела и бурлила, заставляя пальцы все сильнее сжимать руль. Сделав глубокий вдох и откинув все мысли в сторону, он покинул теплый салон автомобиля. На негнущихся ногах дошел до двери ее заточения. Только тогда выдохнул. Повернул ключ и, ничего не объясняя, ворвался в комнату, буквально сдирая девушку с кровати. Она даже кричать не могла от страха, только плелась за ним, еле успевая перебирать ногами. Усадил в машину, громко хлопнув дверью, обошел капот и сел сам. Также молча завел мотор. Лена сидела, боясь даже дышать слышно. - Я сейчас отвезу тебя на вокзал. Сядешь на поезд до Москвы. Денег я дам, поэтому до дома доберешься. Оттуда позвонишь своим родителям, где они там у тебя находятся. Скажешь, чтобы забрали тебя. Поняла? - стараясь произносить слова как можно громче и жестче, сказал он. Ответом ему было только молчание. - Ты поняла? – рявкнул он. - А дед?... – еле слышно, одними губами, пробормотала Кулемина. Вот он, момент истины. Повернулась и смотрит на него здоровенными глазищами так, что у него внутри все переворачивается. Ну, и кто в этом машине Удав? Вцепился в руль и резко сдал назад. - Нет больше деда твоего, - полушепот, сорванный с обветренных мужских губ, утонул в реве двигателя.
AnyaNuta: - Я хотел попросить тебя…, - нервно запустил руку в волосы, подбирая правильные слова, - ты можешь отказаться… Лена уже видела огни вокзала. Сейчас ее отпустят, и она вернется домой. Одна, в пустую квартиру. - Что? - Я просто… - лицо Удава исказила гримаса отвращения к себе, а потом он протянул ей свою ладонь, - дай мне свою руку. Он поймал ее непонимающий взгляд, но руки не убрал. Лена робко вложила свою кисть в его ладонь. Она показалась ей такой большой и мощной, но, при первом же соприкосновении, эта крепкая лапища дрогнула, как будто от удара тока. А потом… Потом его пальцы сомкнулись, зажав белокожую тонкую руку девушки в своей. Да, сейчас он был вампиром. Он впитывал в себя ТУ жизнь, которой был лишен столько времени. Он не мог насытиться, ему было мало, а еще нужно было припасти впрок. Лена не старалась отцепиться от мужчины. Она просто пыталась понять, но не понимала. Единственное, что она знала, что этот сильный и, наверное, не самый лучший в мире человек, сделал для нее очень много. И практически ничего не потребовал взамен, только попросил. Ему, вероятно, это нужно. Странным было то, что сидя вот так, когда до ее поезда оставалось каких-то несколько минут, Лена Кулемина понимала, что и ей это совсем не мешает. И даже чуть больше. Совсем чуть-чуть… Эпилог. Первые два года Лена Кулемина, как примерная дочь прожила с родителями. А дальше взвыла. Вернувшись в Россию и поселившись а квартире родителей, она постоянно ощущала какую-то недосказанность, недоделанность. Это вечное «недо…» сидело занозой в мозгах, и порой всерьез хотелось, сняв с самой себя скальп, поковыряться в собственной черепной коробке пальцем, стараясь привести мысли в порядок. Все началось после того, как тот мужчина со смешным и одновременно пугающим именем Удав выпустил ее руку и отвернулся к окну. Тогда она ушла, силой заставляя себя дойти до поезда спокойно, а не броситься сломя голову к готовому отправиться составу. Это состояние приглушалось навязчивой заботой родителей в Швейцарии, но стало заполнять душу девушки в пустой темной московской квартире. Чувство всемирного одиночество особо обострялось по вечерам. Ленка даже начала побаиваться теней деревьев, проникавших в окно на втором этаже. В Университете ее считали крутой, потому что Кулемина жила одна и довольно часто разрешала подружкам, а иногда и друзьям, хорошенько оттянуться в ее необремененной предками хате. Только шум чужого веселья не радовал, а на следующее утро становилось еще паршивее. В одно из таких пробуждений мозг Лены Кулеминой выдал, казалось бы, безумную идею, за которую она ухватилась, как утопающий, которому в руки неожиданно с неба упал спасательный круг. Виктор Степнов по кличке Удав отбывал наказание в колонии общего режима вот уже семнадцатый месяц. Даже самому смешно. Попался на пустяковом деле. После того, как он отпустил ту девчонку, имя которой теперь померкло в сознании, но образ был все таким же четким и непоколебимым, Удав решил, что в его-то годы образ жизни менять бесполезно, тем более без толку становиться законопослушным гражданином. Он быстро прибился к маленькой шайке, приблизительно такой же, какая была и у него, промышляющей ограблениями ювелирный лавочек. Ему и делать-то ничего не приходилось, за баранкой сидел. Однажды что-то пошло не так, с самого начала день не задался. Их группу повязали, суд, приговор. Итог – год в исправительной учреждении. Нет, Удав не жалел, что попал сюда. Когда-нибудь это должно было случиться. Еще повезло, что загремел ненадолго. Обидно, что так по-глупому. Еще полгода получил уже здесь, за участие в нескольких крупных драках. И теперь, когда до воли рукой подать, Удав сидел тише воды, ниже травы. Степнов и сам не мог сказать, зачем ему эта свобода. Он знал одно, здесь он задыхался. Предполагая, что выход за колючий забор не принесет ожидаемого облегчения, все равно на волю рвался. Дышать пусть не в полную, но силу, хотелось до боли в висках. P.S. Железная дверь со скрипом отворилась. Виктор Степнов по кличе Удав, вышел в серый промокший день. Толи повышенная влажность, толи и вправду моросил незаметный дождь, но он передернул плечами от дискомфорта. Вот она, свобода… - Степнов! – окликнул его дежурный на проходной. Виктор обернулся. Задерживаться здесь еще хоть на несколько мгновений не хотелось категорически. - Вот, - дежурный протянул конверт, - сегодняшняя почта. Чуть было не забыл отдать. Удав молча взял конверт и, едва заметно кивнув, двинулся в сизый туман. Присел на сырые доски скамьи на автобусной остановке и распечатал полученное письмо. Первое, за все время его тюремного срока. В конверте была лишь фотография. Он даже не сразу сообразил, кто та девушка. Она повзрослела и… похорошела. Покрутил фото в руках. На обратной стороне неуверенной рукой было выведено: «Елена Кулемина». И адрес. Вдохнул прохладный воздух. Полными легкими. И улыбнулся.
AnyaNuta: Автор: ntnext Название: Уходят только дважды Пейринг: КВМ Рейтинг: PG-13 Жанр: Angst, Romance 1. Ровно неделя… Для одних – это много, для других – мало. Для третьих вообще – вне времени. Для нее эта неделя стала особенной. Вот уже семь дней она жила без своего тренера. А тренера ли? Можно обмануть других, можно и себя обмануть. Только ненадолго. И Ленкино «ненадолго», похоже, доживало последние минуты своего существования. Целых семь дней прошло с той игры, где Степнов ударил ученика. Нет, ударил Гуцула. Из-за нее. Семь долгих дней она жила надеждой, что его восстановят в школе, что Шрек своим волевым решением сможет все исправить. Не дождалась… Только почему же так отчаянно хочется его увидеть? Почему каждый раз, глядя на Гуцула, испытываешь непонятное чувство обиды? Почему каждый божий день после уроков ноги сами приносят ее в спортзал? Сколько много «почему». И только одно единственное «потому». Потому что это Виктор Михалыч. Ее Степнов. Ее тренер. Ее лучший друг. Ее… Кто? Она нерешительно нажала кнопку звонка. Никакого ответа. Но ведь свет горит! Ленка надавила на звонок еще раз, уже смелее. Вдалеке за дверью послышались тяжелые шаги. С приближением к двери каждый шаг отдавался в ее ушах так, как будто молоточек в среднем ухе сошел с ума, и не просто отстукивал ритм по наковальне, а выдалбливал его, силясь проложить путь к сердцу. А потом не стало ритма, не стало шагов. Она лишь ощущала, даже не слышала, ощущала неровное дыхание за дверью. - Виктор Михалыч! Это Лена. Кулемина, - произнесла она, встав по центру, чтоб в глазок было видно, - Виктор Михалыч, откройте. Давайте поговорим. Ленка услышала, как несмело щелкнул замок, как скрипнула, открываясь, дверь. Она вошла внутрь. Темнота коридора резанула глаза. Увидела его силуэт на кухне, двинулась к нему. На столе стояла початая бутылка виски. Она огляделась. Под столом стояла целая батарея пустых бутылок. Лена обошла стол, медленно опустилась на стул напротив Степнова. - А я думала, у вас режим…, - срывающимся и почему-то сиплым голосом начала она. - И я думал, - он исподлобья взглянул на нее замутненными глазами. Плеснул в низкий стакан на два пальца и залпом осушил. - И что же, вот так? Всю неделю? – горько удивилась она. - С перерывами, - буркнул Виктор. - Вы это из-за Гуцула? – уже спокойнее спросила Ленка. - Гуцул… муцул… Какая разница? – он недобро усмехнулся. - Если это из-за меня… - Если? – Степнов посмотрел ей прямо в глаза, - А… пусть все катится к черту! Школа, баскетбол, Гуцул… А ты, Кулемина, в первую очередь! – и он тяжело поднялся. Виктор сильно схватил Ленку за руку. И когда в нем такая силища проснулась? Раньше она одним ударом могла его на маты положить. А сейчас толком и сопротивляться не могла, да и не хотела. Он оттащил ее в коридор, бросил последний свирепый взгляд и, распахнув дверь, вытолкнул на лестничную площадку. Она услышала, как захлопнулась дверь за спиной. Ничего не понимая, прижалась к стенке и, сама не заметив, сползла вниз. Лена даже приблизительно не смогла бы сказать, сколько прошло времени: может час, может минута. Время остановило свой бег. Окончательно она пришла в себя только стоя посреди маленького коридора его квартиры. Она почувствовала его где-то там, за спиной. Услышала его шумное дыхание. Вдруг он уже стоит перед ней и в упор разглядывает. - Ты почему не ушла? – снова обходит ее, двигаясь очень мягко, - А? – он сильно шлепнул ее по попе, - Кулемина? Лена сглотнула. Было ощущение, что все это происходит не с ней. Что она стоит вон там, в отдалении, и наблюдает за этой сценой. Степнов, очертив круг, снова оказался перед ней. Ленка кое-как оторвала от пола свинцовые ноги и попятилась назад. Далеко не ушла… уперлась в дверь. Он тут же оказался рядом. Да что там рядом, совсем близко! Ближе просто не бывает! Сильные жилистые руки уперлись в дверь с обеих сторон, отрезая Кулеминой всякую возможность бегства. - Ну почему ты не ушла? Я же тебя выгнал, - он посмотрела на нее, и в его глазах, почему-то, не было и следа былого хмеля. Ленка подняла голову, встретилась с его взглядом. Она даже не моргала, просто растворялась в небесной синеве. Все тело налилось приятной тяжестью, и Лена уже думала, что еще минута, секунда, и она упадет. Но только сильные руки перебрались с твердой кожи двери на мягкую кожу девичьего лица, придерживая и приподнимая его. - Ты же со всех ног должна отсюда бежать! – прошептал Виктор, все так же смотря в ее зеленые глаза и начиная движение по направлению к комнате. «Только почему не бежишь?», - быстро пронеслось в голове, так быстро, что он и не заметил. Они остановились на середине зала, так же, глаза в глаза. - Уходи… Уходи, пока я еще могу остановиться, - Ленка не понимала, что за бред он несет. Она лишь мысленно заклинала его не отводить взгляд. Он не отвел, она не отвела: глаза в глаза, губы в губы, язык к языку… Она очнулась. Поняла, что сидит на полу. Подняла голову. Он стоял в дверном проеме спиной к ней. - Что ж ты делаешь, Кулемина? Что мы делаем? – услышала она его вдруг охрипший голос. - Кажется, мы целовались, - Лена встала на ноги, бесшумно подошла к нему и обхватила руками крепкую мужскую талию, - И, по-моему, у нас неплохо получалось. - Лен, продолжения не будет, - Степнов мягким движением убрал ее руки, - Ближайшие двадцать лет я собираюсь провести здесь, а не в местах не столь отдаленных. - Понятно, - Ленкина левая бровь взлетела вверх, - Виктор Михалыч, я уйду сейчас, только… - Что только? - Я кое-то спросить хочу, но…, - она запнулась, - это как-то по-детски… И одновременно совсем по-взрослому… И я… - Спрашивай, - он устало повернулся к ней. - Вот вы когда с кем-то… или один… ну вы понимаете…, - она прятала глаза, боясь снова попасть в плен синевы. - Не маленький, понимаю, - он сел в кресло, оперся локтями о колени. - Вы когда-нибудь думаете обо мне? – виновато задала вопрос Лена. - Нет, - растягивая слово ответил Виктор. - Почему? - быстро переспросила она. Степнов не мог понять, какой вопрос раздражаем его больше. Скорее второй. - Потому что ты, - после некоторой паузы начал он, потирая лицо ладонями, - еще маленькая и чистая девочка… Вот объяснил так объяснил! Действительно, как маленькой девочке. Зато правда! - А если бы я не была такой маленькой? – серьезно осведомилась она. «Черт, как на допросе!» - пронеслось у него в голове. - Лен, прекрати, - наконец оборвал ее Виктор, - Я понимаю, переходный возраст, гормоны зашкаливают, но здесь без меня. Я с несовершеннолетними спать не буду! – отчеканил, как резолюцию наложил. - С несовершеннолетними? Понятно, - задумчиво протянула она. Затем посмотрела на него, продолжила, - Виктор Михалыч, а знаете, мне было бы даже приятно, если бы вы думали обо мне…, - не веря своим ушам, он уставился на нее. Глаза его тоже обманывали? Он никогда еще не видел, чтобы Ленка ТАК улыбалась, - а то, что вы мучаетесь?... Все, чаша его терпения переполнена, уже через край льется. - Домой пошла, быстро! – проревел Степнов, а про себя подумал: «Пока не получила», - Виктор и сам не мог понять, что именно готов ей в данную минуту дать. Хорошую порку ремнем, чтоб знала, как с дядями взрослыми кокетничать. Услышав, как захлопнулась за ней дверь, снова опустился в кресло. - Ну, Кулемина! Ну, чертовка! – убитым голосом изрек он, усмехнулся своим словам и, прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла. Хотелось выпить!
AnyaNuta: 2. Она никак не могла найти в сумке ключи. Уже родные с чемоданами подошли, думая, что входная дверь гостеприимно распахнута для них. Ан нет. - Лен, ну что? – спросила Вера Кулемина – миловидная женщина среднего возраста, держащая за руку мальчугана лет трех. - Я точно помню, как закрывала дверь, а куда ключи дела – не знаю, - отозвалась Ленка, переворачивая содержимое сумки вверх дном. - Как это, не знаю. Мне отдала, - вставил свой веский комментарий дед, - Ты же моими ключами дверь закрывала, а свои - дома оставила. Неужели не помнишь? - Не помню. Ну и ладно, давай свои, - она протянула руку, взяла ключи, и, открыв дверь, все чемоданы и люди, несшие их, наконец оказались в квартире. - Ну что же, родители, - начала Кулемина, присаживаясь на диван, когда первая суета и фразы а-ля «куда ставить» стихли, - надолго ли вы к нам? - Ну, если все будет в порядке, на несколько лет останемся, - гордо изрек Никита Кулемин. - Неужели вы наконец-то вспомнили, что две ваши светлые головы родной стране нужны не меньше, чем зарубежью, - Ленка склонила голову, готовясь выслушать ответ. - Видишь ли, дочь моя, - начал отец интонацией уж очень высокоморального человека, - как оказалось, и в нашей стране число смертельных заболеваний и людей, которые ими заражаются, медленно, слава богу, но верно начинает приближаться к критической точке. Поэтому наши светлые, как ты изволила выразиться, головы, а заодно и головы, стоящие намного выше нас, решили, что нам неплохо бы и на благо родной державы потрудиться. - Ты не рада? – опасливо спросила мама. - Ну что вы? Очень! – поспешила переубедить Лена, однако взгляд уперся в пол, - Просто… мне кажется, мы немного отвыкли от жизни одной семьей, - неимоверным усилием заставила себя взглянуть на мать и улыбнуться, - что ж, будем учиться заново! Она сидела на кухне, стараясь ни о чем не думать, отстукивая ложкой о борта кружки звенящий в ушах пульс. Пульс явно был замедлен. В кухню вплыла мама. Ленка подняла глаза и легонько вздохнула. Вера приблизилась к дочери и погладила ту по голове. - У тебя что-то происходит, - мягко сказал Кулемина старшая, - и тебя это беспокоит. Ты сама не своя. Рассеянная, забывчивая, вечно в своих мыслях, молчаливая… - Да? – переспросила Лена, - а я не замечала. - Все ты замечала, - с улыбкой на губах произнесла мама, - Девочка моя, ты - моя дочка, моя маленькая девочка и всегда ею останешься. Хотя бы попытайся об этом вспомнить, - женщина уже была готова уйти в комнату, оставив Ленку одну коротать воскресный вечер, но Кулемина снова вздохнула, уже более глубоко и как-то печально. - Мам, знаешь, я правда очень рада, что вы приехали, - начала она. Мама же, поняв, что предстоит разговор, возможно и серьезный, села напротив, - просто мне кажется… что ваш приезд может… помешать мне. - Наверно, помешать тебе что-то сделать? - уточнила Вера. - Да, - подтвердила Ленка, - помешать мне кое-что сделать. - Что же? – у них никогда не было откровенных разговоров по душам. Когда Вера с мужем уезжали в первый раз, Ленка была уже не маленькая, но и не взрослая настолько, что бы мучиться чем-то. В редкие и недолгие наезды домой они старались провести как можно больше времени с дочерью, развлекая и веселя ее всеми возможными способами, стараясь, пусть не стереть, но хотя бы немного залатать пробелы в их общении. И сейчас, смотря на дочь, Вера думала: «В каком общении? Мы и не общались-то толком! Смотрю и вижу, сидит такая родная, моя, а вроде бы и не моя. Совсем взрослая, которую я не знаю». - За то время, что вас не было, многое изменилось, - Ленка не хотела выпаливать в лоб, но и затягивать не собиралась, - я повзрослела и… полюбила одного человека, - мать только еле заметно кивнула головой, - И я хочу быть с ним. - Какой смысл ты вкладываешь в слово «быть»? – женщина казалась невозмутимой, но в материнском сердце уже разгоралось пламя волнения. - Быть? – для Лены все было понятно, почему же тогда мама спрашивает? – Каждую минуту находиться рядом… - Ты хочешь жить с ним? – огонь в груди уже превращался в настоящий пожар. - Мам, мне через несколько дней восемнадцать…, - напомнила Ленка. - Ну… а что это за молодой человек? – Вера постаралась успокоиться и пусть на несколько минут, но оттянуть момент, когда ее дочь скажет, что собирается уйти из дома. - Мам, тут штука такая… в общем, он старше меня… намного, - Кулемина видела, как вдруг побелела мама. - Что между вами было? – пытаясь говорить своим обычным голосом, спросила Вера. - Мамочка, не волнуйся ты так! – Ленка не на шутку забеспокоилась, - Ничего не было. Поцеловались один раз и все. И то, почти полтора года назад, - она невольно улыбнулась, вспоминая. - Так это что же, уже давняя история? – с некоторым облегчением спросила женщина. - Для меня все, как вчера было! – она так долго держала все в себе, что сейчас просто распирало рассказать, поделиться, выплеснуть, - Знаешь, я ведь готова была ему отдаться, даже не задумалась бы…, - она стыдливо опустила глаза, всматриваясь в остывший на дне чашки чай. - Ну, и почему не отдалась? – для Веры все происходившее было шоком. Но и в этом были свои плюсы. По крайней мере, она начала владеть ситуацией. - Он меня домой отправил… Сказал, что я маленькая еще, - Лена пожала плечами, - Что скажешь? - Скажу – «Слава богу!» Слава богу, что хотя бы у одного из вас есть голова на плечах, - «Как камень с плеч свалился!», - подумала женщина. – И где вы познакомились? - В школе, - хмыкнула Кулемина. - Как это? – не поняла мать. - Мам, это Степнов, - серьезно произнесла Лена. - Кто? – не поняла Вера. - Тренер мой, Виктор Михайлович, - на выдохе сказала она. - Час от часу не легче!!! – мать перевела дух, - А ты уверена, что ваши чувства… и желания совпадают? – осторожно начала она. - Он мне еще в школе… в одиннадцатом классе говорил, что я ему нравлюсь. И тогда, ну когда целовались, я же чувствовала! И сейчас! - Что сейчас? – переспросила Вера. - Ну, мы видимся, разговариваем, в баскетбол играем, - успокаивающе улыбнулась дочь. - Леночка, я наверное уже не имею права… но послушай моего совета. Никто тебе ничего не запрещает, ты у нас умница, но не надо переезжать. Можете видеться, целоваться, да что там, ночевать можете вместе, только не переезжай пока…, - Ленка непонимающе уставилась на маму, - Пойми, любить человека и жить с ним под одной крышей – две разные вещи. У вас, как я поняла, долгое время были платонические отношения. У тебя, по крайней мере. Как мне, показалось, Виктор Михайлович – человек достаточно серьезный, да и Петр Никонорович его очень ценит… Повстречайтесь, проверьте чувства. Приглядитесь, хорошо? Не бросайся в омут с головой, девочка, договорились? – мать так убедительно говорила, что Ленка невольно подумала, что в принципе, такой вариант должен устроить всех: и родителей – все-таки ребенок под каким-то наблюдением, и ее – она будет с Виктором, как хочет, да и Виктора – она как наяву слышала его укоризненный тон: « Не хорошо это, а что родители скажут?». А так, все проблемы решились сами собой. - Договорились, - она положила свою ладонь поверх маминой, как бы говоря: «Не волнуйся, все будет хорошо». - Да, папе я сама скажу, - напомнила женщина, - он, мягко говоря, будет не в восторге, но я к нему подход знаю. Но готовься, - предупредила Вера, - и спрячь все бьющееся подальше, - Ленка хихикнула, а мама как-то тревожно вздохнула, уже не из-за дочери - из-за мужа.
AnyaNuta: 3. Как она пережила эти дни – она помнила с трудом. Реакция отца была хоть и ожидаемой, но все равно неприятной. Он просто взорвался, говоря, что его дочь растлили в его отсутствие, что этот Степнов у него сидеть будет долго и упорно, что он сейчас сам с ним так поговорит, что этот извращенец к его дочери и близко не подойдет! Слава богу, на помощь пришла мама. Уведя отца в их комнату и проведя там пару часов, мама, выйдя, подошла к Лене, дотронулась нежной рукой до щеки и прошептала: «Все будет хорошо, дай ему немного времени». Никита Петрович по-прежнему плохо воспринимал факт, что его дочь, его Леночка, хочет жить с его ровесником. Однако под натиском жены, да и отца, понемногу стал сдавать позиции, признавая, что уж лучше Степнов, его хотя бы знаем. В такие минуты Кулемин немного успокаивался, но как только его воображение рисовало ему картины близости Лены и ее избранника – закипал с новой силой. Ленка бодро шагала по улице, неся в небольшом пакете бутылку шампанского с праздничного стола. Она вспомнила, как уже еле сидя за столом вместе с родными и друзьями, пыталась улыбаться, слушала тосты. А мысли были только об одном – скорей бы это закончилось, чтоб сбежать, к нему, без оглядки... Она вспомнила, как выходила из дома, как недовольно фыркнул отец, что-то промямлив себе под нос про малолетних дурочек с бешенством одного места, как укоризненно посмотрела на него мама. А потом, сказала тихо-тихо: «Только я тебя очень прошу, поосторожней», и характерно стрельнула глазами. «Поосторожней... Да за кого она меня принимает?» - думала Ленка, «как будто я не их дочь? Как будто я ничего о контрацепции не знаю? Да меня среди ночи разбуди, я наизусть отчеканю, какие лекарства с какими совместимы, какую реакцию могут вызвать те или иные препараты». И вот она бежит к нему, сейчас, когда нет уже ни одной преграды, когда можно не прятаться, а кричать, на весь мир о том, какое большое и светлое чувство сейчас переполняет ее! - Привет, Виктор Михайлович! – она вошла в квартиру, протянула ему пакет и начала снимать куртку. - Это еще что? – не веря своим глазам, спросил Виктор. - Как что? Самый праздничный напиток! – иронично отозвалась она, стягивая с ног кроссовки. - Тебе нельзя! – повысил он тон. - Почему это? Совершеннолетняя, паспорт имею, - съехидничала Ленка. - Вот черт, - еле слышно выругался Степнов, - чуть не забыл. Поздравляю! – он приблизился, приобнял за талию и легко поцеловал в щеку. - И это все? – не поняла она. - Нет, конечно! – он скрылся в комнате, затем появился с огромным чехлом, в котором по очертаниям, явно находилась гитара. - Ух ты! – протянула она, - Гитарка – это хорошо. Это очень хорошо! - А ты открой! – он протянул ей чехол. Она расстегнула молнию, осторожно извлекла содержимое наружу и ахнула. На нее смотрела настоящая что ни на есть бас - гитара для девушки. Фирмы «Daisy», бело – фиолетовая, в общем, настоящая красотка. - Сумасшедший! Она же стоит, как чугунный мост! – с улыбкой промурлыкала Кулемина. - Мне приятно было! – с долей легкого смущения выдавил из себя Виктор. Ленка выжидающе смотрела на него, в глазах забегали маленькие веселые чертики. - Виктор Михалыч, - начала она игривым голосом, - я, наверное, должна поблагодарить вас... - Да нет, Ленк, ты чего? Это же подарок! – Степновские брови взмыли вверх, глаза округлились, а рука при слове «подарок» указала на плод фантазии зарубежных мастеров. - А если мне хочется? – она приблизилась к нему, обвила шею мягкими руками и, не долго размышляя, принялась целовать. Поцелуй, хоть и был весьма неумелым, но настойчивым. Переходящим в ответный, жаркий, пламенный. Она, прикрыв от удовольствия глаза, уже было потянула руки к его футболке, даже зацепилась цепкими пальцами за концы, потянув на себя. - Лен, хватит! – отстраняясь от нее, прохрипел он. - Что на этот раз? – она непонимающе уставилась на него, - говорил, что с несовершеннолетней не будешь. Я ждала... Дождалась! Думала, наконец-то! А теперь что? Разлюбил, да? – горько изрекла Лена, пытливо вглядываясь в его глаза. - Ну чего ты, ерунду молотишь? – он тяжело вздохнул, приблизился, обнял, погладил по голове и чмокнул в светлую макушку, - Пойми, я тоже ждал... И для меня ожидание было... немного сложнее... Я сейчас не смогу... так, как надо... Так, как хочу... - Да какая разница как!... – донесся до него ее еле слышный вопрос. - Большая, Ленка, большая. - И что теперь?... – подняла на него глаза, призывно вглядываясь Виктору в лицо. Он посмотрел на нее, такую маленькую, родную и неопытную. И горячую… от чувства первого желания. - Ничего, Лен. Успокоиться мне надо, вот и все, - его рука погладила ее щеку, - Подожди меня, ладно? Я в душ, - Виктор сконфуженно поджал нижнюю губу, - Остыть нужно… Он стоял под упругими струями прохладного душа. Мысли путались. Единственное, что он отчетливо осознавал – там, в комнате его ждет девушка, ради которой он готов на все. Абсолютно на все. И там она не просто так. Она пришла к нему за любовью, его любовью. Которую он так долго взращивал в своем сердце, которая заполнила всего его, которую он готов подарить ей… только сделать это нужно так, чтобы и в ее сердечке нашли отражения ЕГО чувства. «Нужно только немного успокоиться, - уговаривал себя Виктор, - Просто немного успокоиться…» Да как же тут придешь в себя, когда то, на что и не только надеяться не мог, а и думать не смел, может стать реальностью! Он опустил голову, горько усмехнулся. «Нет, в таком виде, однозначно, перед ней появляться нельзя!» Решение далось ему очень тяжело. Он никогда раньше не делал этого, боясь очернить, запачкать, осквернить… И не важно, что она сама его просила! Что она могла знать?... Он подставил лицо под воду, и затем, прижавшись всем телом к кафелю, подумал о ней. - Ну что, за мою утраченную невинность? – Ленка хихикнула и поднесла бокал с шампанским к бокалу Виктора, с явной целью чокнуться. - Ты еще простыней из окна потряси, чтоб все узнали, - скривил губы Степнов. - Что вы злитесь, Виктор Михалыч?... Кстати, можно я буду на «ты» и Виктором звать? Вроде уже не чужие! – уже в голос смеялась она. Он закатил глаза, ей показалось, немного раздражительно, и буркнул: «детский сад». - Ты злишься на меня? – все веселье куда-то испарилось, оставив одинокое недоумение. - Я не злюсь… Просто, о родителях твоих подумал. Что они скажут? – он устало откинул голову на подушку. - Ну что… Мама не против, мне кажется, она меня понимает. А отец…, - Ленка закусила нижнюю губу, - ему просто нужно свыкнуться с этим. - Знаешь, я его очень хорошо понимаю! Я бы тоже против был! - Не говори так, слышишь, - она прижалась к нему, - у нас все, понимаешь, по-настоящему. Должен же он понять! - Должен…, - Виктор поцеловал ее в лоб, обнял за тонкие плечи, - Ты как себя чувствуешь? – участливо спросил он. - Лучше не бывает! – Ленка дотянулась до его губ, слегка прикоснулась, - Ставлю тебе пять… с плюсом.
AnyaNuta: 4. Все произошло как-то само собой – без лишних разговоров, предложений и обещаний. Сначала они проводили вместе выходные, гуляя по городу, играя в баскетбол на площадке неподалеку от его дома, а потом, после ужина, устраивали себе, как они называли, вечерние занятия «спортом», которые, впрочем, переходили и в ночные. Позже Кулемина стала задерживаться у Виктора и в будни, ну а через пол года и вовсе переехала. Вера нередко заходила а квартиру Степнова, проведать дочь, перекинуться парой слов с Виктором, а потом засесть на кухне с Леной, ну и, естественно, попотчевать дочь и ее избранника своим фирменным пирогом с грибами. Вот и сегодня, соблюдая все протокольные правила, Вера поболтала со Степновым о погоде, а также пожелала удачи нашим баскетболистам на каком-то чемпионате. Каком именно, женщина решила не вникать. Виктор же, в свою очередь, выслушав все пожелания, любезно удалился в комнату, сославшись на необходимость разработки плана игры для своей команды, которую он тренировал в баскетбольном клубе их района. Мать разлила по чашкам ароматный чай, отрезала кусок пирога и придвинула тарелку Лене. - Ну, я смотрю, тебе хорошо? – начала Вера, пододвигая к себе вторую тарелку. - Хорошо? – Ленка блаженно улыбнулась, - Да я и представить не могла, что так бывает! Женщина пристально посмотрела на дочь. - Вы не ссоритесь? - Нет, только иногда, по мелочи, - отмахнулась Кулемина, - Лучше расскажи, как вы? Как дед? Сережка как? - Петр Никонорович хорошо, - начала свой рассказ мама, - Почти роман закончил. Очень жалеет, что остался без соавтора, - Вера сделала небольшую паузу, ехидно подмигнул Лене, - но доволен, как слон, что дело у вас, - она выразительно округлила глаза, - с мертвой точки сдвинулось. Ленка хихикнула и отправила довольно приличный кусок пирога в рот. - Сережка тоже вроде бы ничего, - продолжала мама, - наконец-то насморк прошел, а то я уже волноваться стала. Знаешь, - Вера перешла на заговорческий шепот и наклонилась поближе к Лене, - похоже, ему в садике девочка одна приглянулась, - Ленка уже смеялась в голос, а женщина вытирала салфеткой выступившие от смеха слезы, - Цирк, да и только! Никита ходит, и под нос бурчит, что второго раза он не переживет! Ленка вдруг перестала смеяться, посмотрела на мать, которая, казалось, поняла, что сказала то, что изначально говорить не планировала, и задала вопрос. - Мам, а папа как? - Ну как..., - замялась Вера Кулемина, - он волнуется, переживает... - Сколько переживать-то можно? – с долей горечи и возмущения выпалила Ленка, - Из-за того, что он переживать будет, ничего не изменится! Я хочу быть с Витей, меня все устраивает, что непонятного? - Лен, не бесись, - попыталась вставить комментарий мать, - он просто очень тебя любит! - Если бы он меня любил, как ты говоришь, понял бы, что я могу сама выбирать..., - она все больше заводилась, - Ему что, так Виктор не нравится? – Кулемина с вызовом смотрела на мать. - Ну... Я бы не стала говорить так определенно, - Вера пыталась применить всю наработанную годами дипломатичность, только куда-то ушла уверенность, и голос предательски задрожал, - Просто, как человек Степнов его не раздражает, но... как твой сожитель... - Мам, ну какой нахрен сожитель, а? – мама смотрела на свою дочь, на своего ребенка, и не узнавала. Перед ней стояла разъяренная молодая женщина, готовая защищать свою позицию. Вот только от кого защищать, никто же не нападал... Никита вообще старался лишний раз на глаза дочери не показываться, боясь ляпнуть что-то не то. Только ее, жену, засылал узнать, все ли у нее хорошо. Поняв, что не сможет продолжить разговор по предлагаемым Леной правилам, Вера быстро ретировалась, проронив что-то про сына, который уже в саду заждался… - Нет, так больше не может продолжаться, - она ходила из угла в угол, меряя комнату большими шагами, - Ну ты вот мне скажи, нормально это? Выбор он мой, видите ли, не одобряет!..., - Лена вопросительно уставилась на сидящего на диване Степнова. - Что ты завелась-то так? Как будто впервые услышала, как твой отец к нашим отношениям относится, - он был очень спокоен. А что волноваться? Все как обычно. - Нет, ну мы же пытались... Пытались отношения наладить, - продолжала свой марафон Кулемина, - А он!? Помнишь, что он устроил на том обеде? – она начала быстро жестикулировать, эмоции били через край, - Мы, как дураки, пришли, тортик там, вино его любимое... А он ушел, просто ушел! - Лен, хватит, - Виктор устало посмотрел на девушку. И что на нее нашло сегодня? - А что хватит? – не унималась Кулемина, - Нет, Вить, с этим что-то делать нужно! - Что? – на выдохе спросил он. - Ну ты же мужчина! – Ленка вдруг остановилась на середине комнаты и пристально уставилась на него, - Вот и поговори с ним, по-мужски. - А смысл? – он вообще не понимал смысла: ни смысла разговаривать с человеком, который все равно не поймет, ни смысла этого разговора. - Смысл? – удивилась она, - Смысл – защитить свои отношения! - Лен, я не могу доказывать человеку то, во что, возможно, будучи на его месте, и сам не поверил бы, - он откинулся на спинку дивана, запустил руку в волосы, - Ты понимаешь, что в споре, в любом, правды как минимум две, всегда! И каждый живет со своей, с той, с которой ему удобнее. - Я вообще от тебя в шоке!...,- она невольно округлила в удивлении глаза, - Мужик еще называется! - Да, Лен, зато ты себя сейчас ведешь как настоящая женщина! – он прекрасно понимал, что она на эмоциях, что сама плохо понимает, что говорит, но все равно, ее слова задели, задели сильно... и глубоко! - Правильно! – опять вмиг завилась она, - Ты же не даешь мне почувствовать себя женщиной. Сидишь тут, как тюлень, а я устала! Устала постоянно бороться, устала доказывать, убеждать устала, - она обидчиво поджала губы, - Почему я все время должна?!! - Да никому ты ничего не должна! – в сердцах выпалил он. - Господи, что ж такое? Прям какие мы благородные! Видите ли, отца моего он понимает, - она передразнила недавнюю речь Виктора, - Ну и сиди тут со своим пониманием... А мне – надоело!
AnyaNuta: 5. - Привет, Кулемины! Блудная дочь вернулась! – Ленка, водрузив на плечо огромную сумку, дефилировала в свою комнату. - Что случилось? – Вера выглянула из кухни, подозрительно посмотрела на дочь, - Понятно… С Виктором, значит, поссорилась. - Мамуля, не обижайся, но это не твое дело! – слова прозвучали совсем по-доброму, а Ленка уже скрывалась за дверью. - А я не обижаюсь, только, к чему такие жесты??!! – успела крикнуть вдогонку мать, в театральном взмахе рукой указывая на поклажу. - Мам, у тебя есть минутка? – Вера сидела за компьютером, изучая какие-то списки, когда в комнату вошла Ленка. Она была все той же, только глаза грустные, и какие-то дикие. - Иди сюда, - женщина переместилась на диван и приглашающе похлопала по месту, находящемуся радом. Дочь послушно плюхнулась, едва Вера убрала руку, - Рассказывай… - Мы расстались! – Ленка выдохнула и выжидающе посмотрела на мать. - Не рановато ли такие громкие заявления пошли? – игриво спросила женщина. Кулемина опустила голову, тяжело вздохнула, - Эх, бедный ты мой ребенок! – Вера притянула к себе дочь, обняла, прижала голову к плечу, - Ты пойми, любовь – это же не просто вселенское счастье, это не просто вечная эйфория, не просто секс..., - Лена приподняла голову, внимательно слушая, - Любовь – это еще и тяжелая работа. Каждый день, каждый день… - Я знаю! – оживилась Лена, - Я понимаю! Я и работала, защищала НАС, каждый день, каждую минуту, а он… Даже с отцом отказался разговаривать… - Девочка моя, - продолжила мать назидательный тоном, - работа и борьба – никогда не были синонимами, и никогда не будут! Борьба, какого бы рода она ни была – это деструкция, это разрушение! И отношения рушатся… А ОН, - Вера многозначительно выделила это слова, - он это понимает… Он не хочет разрушать, он хочет, если и не создать, то сохранить, сберечь… - Не понимаю, получается… я сама? Я – разрушитель? – от осознания этой мысли внутри все упало, даже не в пятки, вообще упало – в никуда. - Не нужно делать поспешных выводов! – лицо Веры вдруг стало серьезным, - Что за молодежь пошла? Никаких мозгов, только действия! Вот ты мне объяснить можешь, зачем ушла, да еще вместе с вещами? - Пять минут назад, - Лена сидела перед матерью, как школьница, которая не выучила домашнее задание, - я бы тебе объяснила… А сейчас уже и сама не знаю… Мам, - она откинулась на диван, прикрыла глаза и всхлипнула, но слез не было, так, пустой всхлип, - что мне делать? - Учиться, дорогая моя, постигать науку, - Кулемина, сморщив нос, посмотрела на Веру, - А что ты хотела? Что тебе все так просто достанется? Нет, любовь заслужить нужно, и суметь сохранить! - Как сохранить? - Прежде всего, нужно помнить, что здесь очень тесно, наверное, теснее, чем в любой другой области переплетаются теория и практика. Начнем с теории, - женщина снова притянула дочь к себе. Запомни одно правила, одно простое, но следовать ему крайне сложно, но и крайне важно! – Ленка затаила дыхание, приготовившись впитывать, - Уходить от мужчины, хлопнув дверью и забрав вещи, можно только два раза! - Почему два? – удивилась Кулемина. - Потому что, когда уходишь окончательно с первого раза – значит это была не любовь. Значит ты просто подменяла понятия! Просто ошиблась… - А когда два? – с интересом спросила она. - А когда два… Смотри, уйти впервые можно, когда ты уже терпеть не можешь, когда ты выдохлась, когда еще чуть-чуть, и что-то оборвется! – казалось, Вера уже говорила не для Лены, а для какого-то невидимого слушателя, - тогда можно и вещи собрать, и покричать, тогда все можно… - А во второй раз? – Ленкин вопрос вывел Веру из ступора. - А во второй раз уходить нужно навсегда, никогда не возвращаясь… Это уже конец! - Но почему? Ведь если уходишь, если чувствуешь, значит не все равно, значит что-то есть! Почему нельзя вернуться? - Потому что это уже не любовь – это пытка, или фарс, кому как больше нравится, - с горькой улыбкой констатировала мать, - Пойми, если вы будете играть в кошки-мышки, уходить - приходить – ничего путного все равно не выйдет… А если заведомо знаешь, что не получится, зачем продолжать? - Но ведь… - замялась Лена, - а я?... - А ты, дорогая моя, пустила псу под хвост свою первую попытку! – Вера укоризненно наклонила голову, - Так что решай, если хочешь, будь с ним, но уже терпи, пока силы не иссякнут, а не хочешь… - Хочу! – в сердцах выпалила она, - Но что же, мне позвонить ему нужно? Прощения попросить? - Нет, Леночка, - мать погладила ее по голове, так ласково, как в детстве, - мужчин искать не нужно. Если твой – найдется сам… - А если не найдется? – не дала она закончить женщине. - А если не найдется – значит не твой… Все просто, - с сожаление вздохнула Вера, - немного горько, но просто…
AnyaNuta: 6. Прошел день, за ним другой, третий, четвертый, пятый... Кулемина не находила себе места, металась между креслом и телефоном, несколько раз снимала трубку, даже номер набирала. Даже слушала несколько гудков, а потом возвращала трубку на базу. «Если твой – найдется сам...» - каждый раз, проговаривая мысленно эту фразу, сердце невольно сжималось. «Почему ты не ищешься? Ведь для тебя это было не мимолетное, да? Найдись, ну пожалуйста!» Она кидала на мать недовольные, а порой и молящие взгляды. Вера только разводила руками, пытаясь сказать: «за что боролась – на то и напоролась». Никита Петрович Кулемин, на ходу надевая домашние тапочки, брел по коридору. «Кого там несет?, - думал он, - «не сидится людям дома!» Подошел к двери, посмотрел в глазок, насупился. Нехотя повернул замок, открыл дверь. - Ты? – сурово осведомился он. - Я..., - отозвался гость, как казалось Кулемину – незваный. - Зачем пришел? - Мне Лена... нужна, - хриплым голосом произнес Виктор. - Лен? Это к тебе! – и Никита Петрович, больше не говоря ни слова, но бросая недовольные взгляды, удалился в свою комнату. Лена приоткрыла дверь спальни, остановилась, посмотрела на него… В голове неуловимо быстро промелькнуло: «Нашелся!» Быстро подбежала к нему, уже хотела на шею кинуться… остановилась. - Оденься, пожалуйста. Я на улице подожду. Нужно поговорить, - он окинул ее легким взглядом, всю, с ног до головы, и вышел, тихо притворив за собой дверь. Ленка второпях натягивала куртку. Пальцы не слушались, всегда удобные кроссовки вдруг начали нестерпимо жать. «Сейчас главное – успокоиться! Спокойно выйти и спокойно поговорить. Как взрослые нормальные люди». Сил и терпения ожидаться лифта не было, поэтому она побежала по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Он стоял у подъезда, как раньше, как в школе… Боже, сколько же воды утекло с тех пор! - Виктор Михалыч? – позвала его Ленка. - Что официально-то так, Елена Никитична? – он повернулся к ней, вздохнул, изо рта вырвалось облачко пара. - Просто, прошлое вспомнила…, - Ленка мечтательно закатила глаза. - Прошлое? – приподнял он левую бровь, - А если… А если, я не хочу, чтоб это прошлым было? Что скажете? - Что тоже этого не хочу…, - она слегка улыбнулась, лишь уголками губ, но этого было достаточно, чтоб он понял, что не зря все это время он уговаривал себя. Уговаривал себя переступить через себя. Уговаривал себя придти. Ведь он - мужчина! - Ты пойми, пожалуйста, - Степнов засунул руки в карманы и стал перекатываться с носка на пятку. И сам не заметил, как перенял у нее эту привычку! – отец твой – это не преграда… Он не против, он просто не за! – Виктор отвел взгляд в сторону, перевел его на окна квартиры Кулеминых, - Он свыкнется, а когда успокоится, я с ним поговорю, я тебе обещаю! Я и сам объяснить хочу, но не время, понимаешь? - Понимаю… Мне мама объяснила, - виновато ухмыльнулась Лена. - Мама у тебя мировая! – улыбнулся Степнов. Хотел что-то сказать, верней, пошутить про тещу – не стал… Наверное, еще слишком рано. - Да… мама – она мне очень помогает… В голове порядок наводит…, - уже две фигуры качаются взад – вперед, почти синхронно. - Я с цветами придти хотел… потом подумал, что будет глупо смотреться…, - он утопил руки в карманах еще глубже. - Да, отец бы поглумился… - Кулемина осмотрелась вокруг. Какой разговор нелепый! Вроде бы и помирились, а вроде и нет… - Лен… - как пуля у виска пролетела, - ты мне нужна..., - его глубокий вздох, - Ты мне нужна и… Я без тебя не могу… Она подняла опушенные глаза. Он смотрел на нее, такой большой, такой сильный и такой несчастный. Проклиная себя за ту роковую поспешность и несдержанность, она несмело подошла к нему, погладила замерзшей рукой колючую щеку, поджала губы. - Ты прости меня, ладно? – большой палец прошелся по верхней губе, - Я вспылила на пустом месте… даже вспомнить стыдно. - Не извиняйся, - он перехватил ее руку своей, нежно сжал, стараясь согреть, - мне думать надо было. Успокоить тебя! Я же мог предвидеть… - Нет, ты прости меня… - она не успела договорить. - За что? - За то, что назвала тебя тюленем! – усмехнулась Лена. - А что, не похож? – в эту минуту он сделал такую смешную рожицу, походящую скорее на щенка – подростка, с голубыми-голубыми глазами, но это был точно не тюлень. - Не очень, - она прижалась к нему. Вот где было ее место! Только бы теперь об этом не забыть! - Вещи помочь собрать? – спросил он в самое ухо, даже щекотно стало. - Нет, я сама… Носильщиком поработаешь? – Ленка все теснее прижималась к его куртке, такой холодной, а ей совсем не холодно… - Ленка…
AnyaNuta: 7. Работать Ленке нравилось. А что, и без дела не шатается, пока у Вити тренировки, заодно и практику отрабатывает – в институте не придерутся, да и деньги никогда лишними не бывают. И правильно она сделала, что поступила все-таки в медицинский. Спорт, конечно, спортом. Но он был в школе хорош. А сейчас нужно было думать о будущем. А в будущем она планировала работать в исследовательском центре, в том, где сейчас была практиканткой. Ну, а если не сложится, пойдет к Степнову. Будет его бойцов от травм лечить. - Ну что, Лен, закончила? – к ней сзади подошел Никита Петрович, ее отец, а сейчас еще и наставник. - Да, все данные сохранила… Ой, - быстрый взгляд на часы, - а поздно-то как уже… А я и не заметила. Она пытливо посмотрела на отца. - Пап, подбросишь меня домой? - А что, твой сожитель не может тебя встретить? – не то, чтобы отец высказывал все это с пренебрежением или негативом, скорее, такого рода фразы стали уже дежурными, так, лишь бы сказать. - Не начинай. Ты же знаешь, он работает, - спокойно ответила Лена. - Работает…, - он уже хотел что-то возразить, но остановился, - Нет, Лен, мне еще задержаться нужно, у нас планерка завтра. А там Конусов на низком старте, подвезет. Кулемина взгромоздилась на переднее сидение Лешкиной машины. Конусов, улыбаясь своей полуоткрытой улыбкой, завел мотор и, повиляв немного между домов, машина выехала на шоссе. Лена рассматривала молодого коллегу своих родителей. Симпатяга, с отличным чувством юмора, начитанный и в нужный момент серьезный. Практически идеальный. Лишь один недостаток – Ленку, как она уже поняла, он рассматривает в первую очередь, как девушку. Не как сотрудника одной организации, не как дочь руководителя проекта, над которым он работает, а просто как девушку. Ее это немного напрягало, не слишком, но расслабиться в его присутствии было сложно. Подъехав к дому, она искренне поблагодарила Лешку, легонько хлопнула дверью и направилась к подъезду. Даже голову не подняла. Даже не заметила, что Степнов стоит у окна. Ленка вбежала в квартиру, быстро стянула с себя куртку и кроссовки. Зашла на кухню. Он сидел за столом, глядя куда-то вдаль. - Привет! – подбежала, уселась к нему на колени и поцеловала в щеку, - Как дела? - Нормально, - он выглядел каким-то… озабоченным, - Что поздно так? - Представляешь, засиделась, даже о времени забыла. Меня Леха привез. А ты как? – выпалила она на одном дыхании. - Леха привез? – легкая усмешка на губах, странная какая-то. - Ага, - она спрыгнула с него и, взяв чайник, стала наливать в него воду, - Представляешь, он мне все время улыбается, заигрывает, глазки строит, даже неприятно немного. - Представляю…, - глухо отозвался Степнов. Настолько глухо, что она еле разобрала, - Я все прекрасно представляю… и понимаю… Вить… ты чего? – она стояла с чайником в руках, пытаясь хоть немного осмыслить происходящее. Получалось плохо. После того глупого расставания она думала, что уже ничего произойти не может, что все недомолвки и непонятки пройдены. Уже почти год они даже не могли найти повод, чтоб хорошенько поссориться! А сейчас что-то невероятное… - Да ничего я, Ленк, - он поднял на нее глаза, какие-то чужие, - Я же все прекрасно понимаю: ты молодая, красивая… Естественно, не одному мне нравишься. И это нормально… - Что нормально, - «да где же найти силы выпустить из рук этот чайник проклятый!» - Что на тебя обращают внимание. - Знаешь, - полный сосуд наконец опустился на стол, - пошел ты со своим пониманием! Понимает он! Понятливый нашелся! А знаешь что понимаю я?, - она выжидательно взглянула на него и, не дождавшись никаких знаков, снова продолжила, - Ты думаешь, я не вижу? Думаешь, моложе намного – так не понимает ничего? Ты же меня в свою жизнь не пускаешь! – она начала вышагивать по маленькой кухне, - Как что не спрошу – все хорошо, нормально и отлично. Да я о тебе и не знаю ничего практически! - Это не так…, - и зачем он этот разговор затеял, он сам не понимал. Но он ему не нравился еще в стадии зародыша, а сейчас и подавно. Он прекрасно знал, если Ленка заведется – ее не остановишь. Без проблем, прекращаем диалог! - Это так!!! – это было последнее, что он услышал, тихо закрывая за собой входную дверь. Господи, да как же так? Какие звезды сегодня сдвинулись со своих привычных мест? Все так неправильно, нелепо… Она думала, что живет в настоящем… а оказалось в иллюзии… Как он мог уйти? Предъявил претензии и смылся… Смылся, сбежал, оставил… - Ленка? – поздним вечером в квартиру влетел Степнов с охапкой ярко-бордовых роз. Он уже представлял, как протянет их ей, как скажет, что глупо все это, надуманно… Просто ревность взыграла! Как она возьмет букет, а потом… А дальше по обстоятельствам. Он, не снимая куртки, прошел в комнату. Пусто… Откинул цветы в сторону, второпях подскочил к шкафу в коридоре. Пусто… Прошел в ванну, на ходу сметая все склянки и открывая шкафчики и полки. Пусто… А точнее, только его вещи… Только его никчемная жизнь… Уже никому не нужная…
полная версия страницы