Форум » Архив » Автор: ntnext » Ответить
Автор: ntnext
Jlисёl-lok: Список фан-фиков: 1. Восточный первал 2. Под прикрытием 3. Червоточина 4. Сыграем в виселицу? 5. Удав и кролик 6. Уходят только дважды 7. Азартные игры От администратора: Все работы ntnext выложены с согласия автора
AnyaNuta: Последствия выведанной у меня правды прошли для меня достаточно безболезненно. В тот же день возможности поговорить, на мое счастье, у нас с Виктором не было. Как, собственно, и в последующие дни. Руководство загрузило Степнова по полной программе: написание характеристики на каждого из восьми курсантов (я была уже не в счет), разработка индивидуальных и групповых (в случае Людки и Димки) заданий, подробный инструктаж, оценка действий при операции и т.д. и т.п. Короче, мой теперь уже просвещенный инструктор был в делах по самую маковку. Мне-то это было только на руку. Никаких тебе ненужных разговоров, красных щек и окончательно разбитых сердец. Но затишье в моей жизни, как трудовой, так и бытовой, было недолгим. Что такое три дня? Тьфу и растереть! Я еще блаженно нежилась в кровати, когда мой мобильный издал протяжный вой взбесившейся коровы. «Му-му-му!» - вопил мобильник, а в голове вяло проползала известная цитата о покое, который может только снится. Я специально поставила этот звонок на номер из штаб-квартиры. А что? Человек должен улыбаться хоть чему-то, когда ему звонят с работы! Свесив руку с кровати, я потянулась за телефоном, который уже провибрировал под мое ложе. - Да, - ответила я на вызов. - Кулемина, ты нужна, - раздалась в трубке безэмоциональная речь. Вот вышколили как, хрен поймешь, кто с тобой разговаривает… - Это срочно? – саркастически спросила я неопознанного собеседника, - В душ я успею? - Успеешь, - все так же ровно отозвался голос, - Ждем тебя к двум. Мой телефон снова стал бездушным. Ну что же, к двум, так к двум. По-моему, что-то я забыла? Ах, да! Сразу же, вернее, на следующий день после последнего занятия я переехала из Улея в свою квартиру. На базе мне уже делать было нечего, а дома, как говорится, и стены помогают. На самом деле, у меня никогда не получалось обманывать себя. А если и получалось, то очень ненадолго. Естественно, я так поспешно убралась с базы, чтобы исключить любую, даже мало-мальски призрачную возможность встречи со Степновым. Да уж, Кулемина, а ты, оказывается, трусиха! Кто бы мог подумать?... Я пошла в душ. Под теплыми струями думалось как-то нескладно, что опять же полностью меня устраивало. В данный момент меня больше волновало, зачем я понадобилась в штаб-квартире? Если рассуждать логически, с делом Захаровых было покончено уже давно и основательно, поэтому оттуда никаких приветов из прошлого ожидаться не должно. Если бы вопрос встал о моей профпригодности, то опять же, встал бы он значительно раньше. Значит, что-то новое… С такими мыслями я высушила волосы, оделась и сварила кофе. Чтобы отвлечься включила телевизор. Щелкая пультом с канала на канал, вдруг увидела знакомые лицо. Мать чесанАя, Захаровы! Явно неопытный диктор что-то вяло бормотал о семейном бизнесе, практически государственной измене и раскрываемости преступлений. Неожиданно, я ощутила себя пусть и маленьким, но таким нужным винтиком в огромной машине под названием «правосудие». Приятно, черт возьми! И уран российский остался в стране. До штаба добралась почти в срок. Не считая тех нескольких минут, которые отняли у меня московские пробки. Влетела на двенадцатый этаж, а меня уже поджидали. - Опаздываешь, Кулемина! – ах вот кто мне звонил! Меня встретил мужчина без определенного возраста (оказывается, и такие встречаются) и проводил до нужного кабинета, - Уже ждут… - многозначительно указал на дверь. Я, предварительно постучавшись, вошла. В кресле сидел представительный человек с глазами-буравчиками, которые, казалось, так и смотрят вглубь тебя. - Здравствуйте, Елена! Присаживайтесь, - что же, для начал неплохо! - Здравствуйте… - я села в удобное кожаное кресло. - Зовут меня Борис Игнатьевич. Я возглавляю отдел по борьбе с внутренним шпионажем. Внутренний шпионаж? Интересно… - Очень приятно, - произнесла я, готовая слушать суть вопроса. - Лена, вы же не против, если я буду вас так называть? – я отрицательно покачала головой, - Отлично! Так вот, Лена, у нас образовалась проблема. В одной очень крупной компании, которая занимается продажей автомобилей известного и дорогого бренда, работает сотрудник, который, и у нас есть все основания так думать, является немецким шпионом. Отношения с Германией сейчас достаточно ровные, но совершенно тихо никогда не бывает. Он продажник, поэтому по роду своей деятельности общается с очень богатыми и очень влиятельными людьми. И, хотя на него собрано уже полное досье, не хватает одной маленькой детали. Мы знаем, что со своим руководством он связывается по средствам телефона. Поэтому, дело и выеденного яйца не стоит. Необходимо проникнуть в его квартиру и поставить жучок. И здесь основная сложность. За его квартирой ведется двадцатичетырехчасовое наблюдение людьми той стороны. Единственный, кто может попасть в эту квартиру, так как наш клиент все-таки мужчина, – девушка. - А почему именно я? – задала я вполне нормальный вопрос. Нет, ну мне действительно интересно, почему из доброй сотни агентов нужна именно я? - После вашей операции с Захаровыми Юрий Львович по старой дружбе поделился некоторыми фактами вашей биографии, вернее, отсутствием некоторый фактов… - вот хитрый лис! Нет, чтобы прямо сказать… - Я не совсем понимаю, о чем вы. - У господина Цильке весьма интересные вкусы. Ему нравятся девушки, - Борис Игнатьевич дружелюбно улыбнулся. - Я всегда думала, что интересный вкус – это, когда мужчине нравятся мальчики… - так же дружелюбно улыбнулась я в ответ. - Вы не совсем поняли… Ему нравятся девочки. Нетронутые… - лицо моего собеседника неожиданно стало серьезным. - Мне нужно будет с ним переспать? – не то, чтобы ужас застыл в моих глазах, скорее, неожиданность. - Лена, мне действительно это неприятно, не знаю, поверите вы или нет. Но вы единственная… - Можете дальше не продолжать! – прервала я его, - Если я откажусь, меня спишут? - Конечно же, нет. Черт! Вот это ситуация… Никогда не думала, что это произойдет именно так. Хотя, я знала, куда я иду, знала, что, поступая на эту службу, перестаю принадлежать себе, знала, что я – собственность государства. Противно? Еще как! Но, сама выбирала. - Хорошо… - слабо отозвалась я. В эту же секунду Борис Игнатьевич слышно выдохнул. - Лена, вы себе даже не представляете… - Поверьте мне, - вновь перебила я, - это вы себе даже не представляете! - Мне очень жаль… - Мне тоже. До связи, - я поднялась и зашагала в сторону двери. Вдогонку полетела фраза: «Инструкции уже у вас дома». На полке у входной дери действительно уже дожидался пухлый конверт. Прихватив его с собой, предварительно раздевшись, я прошла в комнату и завалилась на кровать. Не могу сказать, что мне было мерзко или противно. Просто какое-то непонятное состояние тревоги никак не покидало. Я давно перестала относиться к себе, как к полноценной личности. Я была чьим-то оружием, средством, материалом, но только не личностью. Чего скрывать, еще учась в Академии ФСБ, к такому быстро привыкаешь. Какого это, когда твое тело тебе не принадлежит? Одни скажу – это ужасно! Я скажу – это моя работа, в этом вся я. Единственный случай, который разбередил спокойствие в моей душе – был тот поход с Виктором в «Фабрик». Я, которая давно свыклась с мыслью, что внутреннее – это все, что у меня осталось своего, тогда действительно испугалась. Испугалась стать по-настоящему чьей-то. Ладно, ладно, испугалась стать собственностью Степнова. Потому что, если бы тогда все не закончилось так скоропостижно, впрочем, как и началось, ручаться, что мои убеждения остались бы при мне, я бы не бралась. Так что, с точки зрения сохранности самой себя, Цильке – не самый худший вариант. Зато все останется, как прежде, по крайней мере, в моей, как любят говорить писательницы любовных романов, «тонкой душевной организации». Я распечатала конверт. Инструкции, информация, какие-то документы, ах, вот… фотографии. На меня смотрел мужчина, слегка за тридцать, европейское лицо, довольно приятное, можно даже сказать, красивое. Светлые глаза, пепельные волосы. Ну что же, могло быть и хуже, гораздо хуже! Операция была намечена на завтра, поэтому, чтобы не думать и не истязать себя, а я это умею как никто другой, приняла снотворное и забылась неспокойным сном. Ну что может присниться, когда твоя жизнь грозит перевернуться с ног на голову? Правильно! Ничего хорошего. Самое смешное, я даже под страхом пыток не смогла бы рассказать, что именно приходило мне в ночных видениях, помню только, что приятного было мало. Встав еще более уставшей, чем когда ложилась, я нехотя начала собираться. Почему-то в это утро меня посещали исключительно мысли с явным философским уклоном. Думала о том, как бы отреагировала обычная девушка на предложение, сделанное мне вчера? Без сомнений, она сказала бы решительное «нет», громко хлопнула бы дверью и поскорей попыталась бы забыть весь этот кошмар. Только я - НЕ обычная девушка. Я сама, собственными руками возложила свою жизнь, свое тело и здоровье на алтарь государственного благополучия. Если мы, агенты, каждый день рискуем жизнью, лезем под пули, готовые умереть за, возможно призрачные идеи людей, о существовании который даже и не знает никто, то что такое по сравнению с этим какая-то природой придуманная пленка в моем организме, которую романтики возвели в культ? Ровным счетом ничего! Цинично? Да! Только на добром цинизме построена бОльшая часть свершений. Натянув низкие джинсы и легкий джемпер, взяв ключи от своей машины, я спустилась вниз. Плюхнув на пассажирское сидение увесистый конверт, я завела мотор и поехала в гостиницу. На мое имя был снят номер, в том случае, если немцы захотят проследить за юной нимфеткой. Легенда была просто железная! Юная провинциалка приехала посмотреть столицу, едва ей стукнуло восемнадцать. Что же, девушек в чужих городах тянет на приключения, на это и была сделана основная ставка. А дальше, день завертелся, как уж на раскаленной сковороде. Вычисление Цильке, бросание самой себя под колеса его машины, его робкие и искренние извинения, предложение показать город, ужин, за которым Альфред с уверенностью и легкостью (да я и не особо сопротивлялась) установил мою девичью чистоту. Все как в тумане, все на автомате. Улыбки, шутки, смущение… Все! Все-таки, он был опытным мужиком. Нестандартность и нештамповость его рассуждений и конечного предложения, мягко говоря, меня удивили. Ну, а куда деваться, шпион, как-никак! Поэтому, уговорить малолетку, а я еще и вполне могла сойти за подростка с ненакрашенным лицом и в молодежной одежде, пройти к нему и провести остаток вечера в его компании, не составляло труда. Что я чувствовала в тот момент? Да ничего особенного! Ну да, сердце немного билось чаще, чем обычно, но это наоборот придавало бОльшей правдоподобности моему образу. Поломавшись немного для вида, я, «краснея и робея», отдалась в его руки. Он был предупредителен, и даже нежен. Но это все равно было больно! И даже не физически. Разглядывая идеально ровный и белый потолок, придавленная его телом к кровати, отделаться от своих мыслей я никак не могла. Это были те несколько минут, когда все, что накопилось внутри, все мое, то немногое собственное, заполнило меня до краев. Противен ли мне был Цильке? Нет. Меня даже не передергивало от Бориса Игнатьевича, который приказал заняться этой операцией. Но меня тошнило от самой себя, от своей слабости и невозможности унять непрошенные мысли, которые все лезли и лезли в голову. Слава Богу, что Альфред быстро заснул, пряча под рукой блаженную улыбку. Я оглянулась, вставая с кровати. Шпион – не шпион, извращенец – не извращенец… Только одного у господина Цильке отнять было нельзя. Каким бы ненормальным ни казалось его сексуальное пристрастие, каким бы подонком он ни был, шпионя на территории чужой страны, но он действительно любил девушек. Не брал их, не пользовал, а любил, захлебываясь в своей любви, пусть и скоротечной, готовый передать это переливающееся через края чувство той, которая делила в тот момент с ним любовное ложе. И, если бы я не была столь цинична и так хорошо просвещена, кто знает, может быть, и мне бы перепало немного. Только я захлебывалось в другом чувстве – чувстве горечи и отвращения к себе, чувстве, что во мне что-то ломается. Но, об этом у меня еще будет время подумать, а пока – работа. Я, не одеваясь, прошла в гостиную и, не зажигая свет, достала из своей сумки маленькое устройство, которое было не больше моего ногтя. Осторожно вскрыв базу телефона, я на ощупь приконнектила «дружка» к проводам. Все, теперь можно и честь знать. Подбирая разбросанные по полу вещи, я направлялась в ванну. Там, одевшись, избегая своего отражения в зеркале, ополоснула лицо холодной водой. Смотреть на себя я просто не могла. Казалось, если посмотрю, не премину наградить резкое тяжелое зеркало смачным плевком. Я поспешно вышла из уборной, даже не промокнув лицо полотенцем и, начиркав на какой-то клочке бумаги «Ты был потрясающим!» (пусть мужичок перед арестом хоть немного порадуется), покинула квартиру, осторожно притворив за собой дверь. Я видела наблюдателей, просто не могла их не видеть. Наверное, начали сказываться инстинкты агента. Первая же попутка остановилась передо мной. Что ждало меня впереди? Понятное дело – тяжелые, ни к чему не приводящие капания в себе. А пока, только ночной город и курс на гостиничный номер…
AnyaNuta: Машина остановилась прямо у входа в маленькую недорогую гостиницу на окраине города. Расплатившись, я зашла в здание и, взяв ключи у портье, пошла по направлению к лестнице. Четвертый этаж, комната в самом конце узкого длинного коридора. На пол дороге заметила одинокую фигуру, расположившуюся прямо у моей двери. Свет был приглушен, поэтому разобрать, кто это и что ему нужно, было проблематично. Внутренне напрягшись, я двинулась вперед, готовая в любую секунду отразить любую попытку нападения. Подойдя к двери практически вплотную, я, наконец-то, смогла идентифицировать сидящую фигуру. Только осознание личности этого человека не принесло желаемого облегчения. Стало еще хуже… Виктор сидел на полу в расслабленной позе. В правой руке покоилась почти пустая бутылка какой-то горячительной жидкости. И смотрел на меня… Смотрел… Совсем не то слово. Пожирал глазами! Ввинчивал в меня свои голубые молнии. Меня невольно передернуло. - Привет… - негромко сказала я, чтобы хоть чем-то нарушить это тягостное непонятное молчание. - Привет? – Степнов усмехнулся, отводя глаза. - Что ты зде… - закончить я не успела. - Я все знаю! – громко проговорил он, перебивая. Я стояла, как громом пораженная. Знает, он теперь все знает! – Лен, я все знаю… - тихо, еле слышно, повторил он. И что мне теперь говорить? Как реагировать? Я могла только молчать, стыдливо пряча глаза и захлебываясь во все усиливавшемся чувстве отвращения к себе. Степнов не спеша поднялся, нетвердой походкой подошел ко мне и аккуратно приподнял мое лицо за подбородок. - Больно было? – я не смогла выдержать его взгляда. Да и как можно было вытерпеть, когда глаза, от которых в обычной-то ситуации не знаешь, как спрятаться, сейчас, в такой момент, прожигают тебя насквозь. - Немного… - опуская взгляд, промямлила я. Да, именно промямлила! Потому что не могла я тогда объяснить ему, что со мной творилось. Как? Как ему сказать, что чувство омерзения так глубоко засело внутри, что ни достать, ни вытравить?! - Лен… - Зачем ты пришел? Зачем пил? – сложно сейчас описать, что я чувствовала в тот момент. Просто у меня было такое чувство, что я стою перед своим учителем, напарником, перед человеком, которого люблю, абсолютно голая. И не просто без одежды. Было ощущение, что на мне даже кожи не было, а он все смотрел, и своим взглядом медленно-медленно, кусочек за кусочком поджаривал каждый сантиметр голого человеческого мяса. Терпеть такое дольше не было никаких сил, поэтому решение, что лучшая защита – это нападение, пришло быстро. Он даже не ответил ничего, только отпустил меня и, задержавшись взглядом, отвернулся, опуская руки. Какое-то время мы молчали. Предательски, боясь сказать хоть слово. А потом… Потом я себя уже не контролировала. - Пойдем в номер, тебе нужно выспаться… Шок от всей ситуации, оттого, что я впервые видела Виктора в таком состоянии, заставил меня произнести то, на что я минуту назад и не решилась бы. Он повернулся как-то несмело, не знай я Степнова, я бы сказала, что робко. Приблизился ко мне, снова приподнял лицо за подбородок и нерешительно прильнул губами к моему лбу. - Нет, Лен… - посмотрел прямо в глаза, - Хватит с тебя на сегодня и одного урода… - то, как быстро он оказался позади меня, как чеканились в моей голове его быстрые шаги по коридору, унесли последние остатки здравого смысла. Да что там смысл?! Сегодня я и так перешагнула все известные границы и запреты, годами возводимые в моем сознании. Одним больше – одним меньше – особой роли уже не сыграет. - Витя! – окликнула я его уже на подходе к лестнице, - Мне холодно… А дальше… Дальше я помню только его тепло, которым он пытался согреть оледеневшую душу. Лежа в кровати полностью одетая, находясь в его объятьях, я все равно тряслась, как в ознобе. И ревела… Впервые в жизни ревела в голос! Навзрыд. Что именно я оплакивала, осознать было сложно. Скорее всего, все сразу. Просто спрятанные до лучших времен эмоции нашли выход, а мне просто необходимо было избавиться от них. Последними воспоминаниями той ночи были его руки, крепко прижимающие меня к себе и то, как он успокаивающе гладил меня по голове, как ребенка, который никак не может успокоиться. При пробуждении я ничему не удивилась. Степнова уже не было. Я, собственно говоря, и не ждала его увидеть, но… Да, черт возьми! Надеялась! Я надеялась его увидеть рядом с собой утром. Надеялась, что то, что произошло вчера, было не просто из жалости, не потому что так нужно, а потому, что ему этого хотелось. ЕМУ! Зато теперь уже точно все… Последнее, что держало меня хоть как-то на плаву, не давая свалиться окончательно в бездну самобичевания и морального разлагания, ушло. А чего ты хотела, дура? Ему просто не позволили его человеческие принципы оставить другого в сложной ситуации одного. Он просто умеет сострадать! Я перевернулась на спину и прикрыла лицо ладонями. Плакать сил больше не было, теперь хотелось кричать. И не из-за этой бредовой операции с Альфредом, даже не из-за Степнова… Из-за того, какая я идиотка! Надеялась, поверила… Вчера я действительно поверила, слабо, совсем едва, что он может к тебе что-то чувствовать… А ему просто стало жалко… Ему просто стало меня жалко… Ненавижу себя! В принципе, приступы жалости и злости к себе у меня случаются регулярно. Слава богу, они достаточно скоротечны! Полежав еще минут десять, я немного остыла и даже нашла в себе силы встать. Подошла к окну, раздернула шторы и настежь открыла фрамугу, впуская в маленькую комнату свежий, насколько он может быть в Москве воздух. За ночь крохотное помещение пропахло перегаром. Хотя, меня это не так уж и сильно смущало. Вообще не трогало! Яркое сентябрьское солнце больно резало заплаканные и опухшие за ночь глаза. С добрым утром, Леночка! Отвернувшись от окна, так как раздраженные глаза уже начали слезиться, я обошла кровать и присела на скомканное одеяло. Надо было убираться отсюда к едрене фене! Мой взгляд абсолютно непроизвольно остановился на прикроватной тумбочке. На обороте листа с тем, что может предложить эта крохотная гостиница, и сколько эти предложения могут стоить, было выведено крупным размашистым почерком: «Дождись меня. С.» Как, оказывается, мало нужно человеку для счастья и как быстро могут вырасти крылья! Я клянусь, даже начало жечь между лапотками! Он просил, чтобы я его дождалась! Значит, он ушел не потому, что выполнил свой долг, моральный, человеческий, учительский, какой там еще?... Он ушел по делам. Тогда, зачем он просил, чтобы я оставалась здесь? Мы могли встретиться и … Кулемина, да какая разница? Я уже говорила, что Виктор не из тех, кто заставляет себя долго ждать? Нет? Ну, можно считать, что сказала. Дверь открылась минут через двадцать - двадцать пять после обнаружения мной записки. Усталый, небритый, но все равно очень красивый! Я, как полная и окончательно выжившая из ума идиотка, смотрела на него, не отрываясь. По всем законам мелодраматического жанра я бы должна стыдливо опустить глаза вниз, поджать губы и думать о своем вчерашнем позоре. Ан, нет! Я смотрела на него во все глаза, не робея, не стесняясь! И что скрывать, в тот момент я сама себя боялась! Боялась непонятно откуда взявшейся смелости… Господи, уверенности… Увидев меня, он только мягко улыбнулся одними уголками рта и присел рядом. - Привет, - улыбка не пропала, а Виктор посмотрел мне в глаза. Казалось, это была не я. Мне пришлось даже для верности больно вдавить ноготь указательного пальца правой руки в запястье левой. Нет, я не спала… Нет, я не отводила взгляда! - Привет! – улыбнулась в ответ. - Знаешь… - лицо сразу же приняло немного виноватое выражение, - я тут проявил кое-какую инициативу… Не знаю, как ты к этому отнесешься… Как я к этому отнесусь? Степнов, от тебя – все, что угодно! - Короче, я тут подумал… На тебя в последнее время много всего свалилось… и Зах… - Давай к сути! – подбодрила я. Видимые только мной маленькие крылышки за моей спиной уносили мое сознание высоко вверх. Сейчас, здесь, с ним я была счастлива! Как никогда и нигде на свете! - В общем, я договорился о небольшом отпуске для тебя… - он выжидательно смотрел на меня. - Отпуск для меня? – это было настолько неожиданно… Я же только начала работать, какой отпуск? Не положено… - … и для меня… для нас… - тихо поправил он, снова виновато улыбнувшись, - … если, конечно, ты не против… Скорее всего, в тот момент мое сознание все еще находилось где-то высоко, и, прежде чем я смогла обдумать то, что сказал мне Виктор, тщательно переварить его слова, только и успела, что выпалить: - Не против! Не против… Не против?! Боже, неужели это сказала я? Вслух? Да голову мне за такие дела оторвать и собакам выбросить! Эйфория от предложения Степнова прошла где-то через пол часа после самого предложения, когда Виктор, усадив меня на пассажирское сидение своей машины, стал выезжать с маленькой неудобной парковки. Пришла в себя я только тогда, когда моя машина проплыла перед глазам. - Не волнуйся, ее отгонят к твоему дому, - прорезал тишину голос Степнова, который, наверное, заметил мой тоскливый взгляд в окно. Нет, я, конечно, могла предположить, что для людей, работающих в нашей конторе, не составит особого труда привезти автомобиль из пункта А в пункт В, не имея ключей. Но перспектива того, что моя ласточка будет стоять открытой все время моего отсутствия, мне совсем не улыбалась. Хотя, кто знает, возможно, «наши люди» додумались и до того, как ставить транспортное средство на сигнализацию, не имея в руках брелока. Собственно говоря, я опять начала заниматься своим любимым занятием в последнее время – лукавить самой себе. Все мысли о машине были тщательно взращены в голове с одной-единственной целью – не думать о главном. А главным на тот момент был вопрос: «Каким местом я думала, когда соглашалась на предложение Виктора?» Моя «крылатость» тут же испарилась, на смену ей пришел здравый смысл. И вот он-то и говорил мне, что после того, как Виктор узнал, что он мне небезразличен, после сегодняшней ночи, ехать с ним вдвоем неизвестно куда и неизвестно насколько было в высшей степени неблагоразумно. В пути разговаривать с Виктором совсем не хотелось, вернее, моя голова настолько была занята мыслями о самобичевании, что для всех остальных мыслей просто не было места. Поэтому, уже по сложившейся у нас традиции, ехали молча. Я замечала, как изредка Степнов поглядывал на меня, но, не возносимая более вверх своими крылышками, только сконфуженно отворачивалась к окну. Я понятия не имела, куда мы сейчас направлялись, но и спросить не решалась. Однако, когда за окном автомобиля стали проплывать все более и более знакомые пейзажи, до меня дошло, что Виктор везет меня к моему дому. Моя агентская интуиция, хоть и поздно сработавшая, все же не обманула меня. Через десять минут машина остановилась точно у моего подъезда. Вот здесь-то и стали происходить самые необъяснимые вещи. Еще в машине я твердо решила, что ни за что не поеду со Степновым. Мало ли, что может произойти в этом «отпуске». План был до неприличия прост и банален: придумать любую мало-мальски объективную причину, почему я поехать не смогу. Волнений о самой причине не было. Я была бы не я, если бы в экстремальной ситуации, а это была как раз она, не смогла бы найти решения. И только я немного успокоилась, как, выходя из автомобиля Виктора, страх совершенно странным образом стал переплетаться с любопытством. Вот здесь моя уверенность в себе дрогнула! На смену ей снова пришла решимость. Только решимость узнать, куда хочет повезти меня Степнов. И я была готова подыгрывать ему до тех пор, пока не удовлетворю своего любопытства. Нарыв в сумке связку ключей, мы вошли в подъезд. Виктор вмиг стал каким-то дерганным. Вообще-то, любой посторонний человек, проходя мимо нас, не заметил бы ничего подобного, но я-то была далеко не посторонним, да и Степнова знала неплохо. Не как облупленного, разумеется, для меня он все еще оставался «человеком в футляре», но перемены в его настроении я различать уже научилась. Вошли в узкий типовой плохо освещенный лифт. Мое ощущение только усилилось. Он слегка поджал губы и старался смотреть куда угодно, но только не на меня. Было немного странно. Казалось, что мы поменялись местами. Зная, что я останусь дома при любом раскладе, что все козыри сейчас находились у меня в рукаве, я могла без преград разглядывать его лицо, освещенное тусклым светом лампы: искривленные в только ему понятной тревоге губы, щетинистые щеки, и синие глаза. Степнов, что же ты так занервничал? Только подойдя к квартире, я, похоже, опять потеряла свои лидирующие позиции. Виктор снова стал уверенным в себе, я бы даже сказала, самоуверенным, с такой открытостью смотрели на меня его пристальные глаза. А я… А я снова стала молодым агентом под прикрытием, робеющей от одного лишь взгляда на любимого мужчину девушкой. Сказать, что эта чехарда с ролями мне не нравилось – не сказать ничего! Поэтому, решив остановиться на чем-то среднем, я отвернулась и стала непринужденно открывать дверь. - Проходи, - как ни в чем не бывало, жестом пригласила его в свою скромную обитель. Виктор прошел в квартиру и остановился в коридоре. - Давай, собирайся по быстрому! Раньше сядем, раньше выйдем! Ну, ладно! Я, изобразив на лице смиренную покорность, поплелась в комнату. Зашуршала дверцами шкафа-купе, достала походный небольшой чемодан. Что же, антураж готов! - Вить, а какие вещи-то брать? – спросила я, в нерешительности поглядывая на аккуратные стопки сложенной одежды. - Побольше теплых бери, осень же, как никак! – донесся голос из коридора. Он меня решил на север увезти? Нет, я не против всякой там северной живности, и оленей просто обожаю, но вот холод… Мне все меньше и меньше нравилась затея Степнова. Поэтому, не в силах больше тянуть время, я решилась спросить в лоб… А дальше, будь что будет! - Мы куда едем-то? – беззаботные нотки моего голоса дались мне с большим трудом. - Тамбовская область, - спокойно отозвался Виктор. В голове невольно пробежала известная цитата про волка из тех степей. Тамбов? Это еще зачем? - А что там? – подходя к дверному проему и серьезно смотря на Степнова, спросила я. - Там? – он пожал плечами, - Да ничего особенного. Родина там моя. Давно не был. Отдохнем, выспимся, да и маме будет приятно, - Виктор ослепительно улыбнулся. - Что???
AnyaNuta: Мысли путались, я так и застыла у дверного косяка. Маме? Его маме? Нет, к маме я точно не поеду! Наверное, мой взгляд говорил красноречивее всяких слов, потому что, увидев в одночасье изменившееся лицо, Виктор подошел ко мне практически вплотную и спросил: - Лен, ты чего? - Я не поеду! – выпалила я поспешно. Настолько поспешно, что не заметить моего истинного состояния мог только слепой. - Ты что, боишься? – ехидно улыбнувшись, спросил он. Что за тупой вопрос? Я ничего не боюсь! Ничего, кроме тебя, Степнов… и, как выяснилось, твоей мамы. - Конечно же, нет! – притворно рассмеялась я, - Просто не понимаю, зачем мне ехать к твоей маме? - Ленка, тормози! – Виктор уже откровенно смеялся, - Ты не едешь к моей маме, ты едешь со мной! А мама – это бесплатное приложение к отдыху! Степнов! Совсем из ума выжил что ли? Какое приложение? Какой отдых в такой ситуации? - Вить, пожалуйста, я не хочу… - вот так вот. Сдалась даже без боя. Теперь я его просто умоляла. - Кулемина, ну что ты, в самом деле, как маленькая! – он посерьезнел, - Моя мама – прекрасная женщина, она не кусается, и я уверен, что ты ей очень понравишься. - Но, зачем же сразу к маме? – снова проныла я. Виктор приблизился еще на один шаг, оказавшись уже совсем близко. Осторожно приподнял мое лицо. Господи, так бы и смотрела всегда в эти глаза. Стоп! Это я думаю? - Потому что я знаю о тебе практически все. А что ты знаешь обо мне? Я замялась. А правда, что я знаю о нем? Ну, в принципе, ничего. Даже возраста точного не знаю. Вот тебе, блин, и агент! Хороша, ничего не скажешь… - Ничего… - честно ответила я, робко пожимая плечами. Степнов мягко улыбнулся. Все-таки, он безумно красивый… - Поэтому я хочу пригласить тебя в свою жизнь, - он окинул мое лицо теплым взглядом вмиг посиневших глаз, - А уж, принимать это приглашение или нет – решать тебе, - снова замолчал, смотря прямо внутрь меня, - Я бы очень хотел, чтобы ты поехала… И все… Просто отошел на два шага. Опять этот чертов выбор! Боже, ну почему все самые трудные решения мне приходится принимать самой? Я так привыкла, что все решают за меня, я только исполнитель, что уже приноровилась к этому. Не хочу быть простым человеком, хочу быть безвольным агентом, не хочу принимать решения, не хочу в отпуск! На стороне Степнова был опыт и выдержка, на моей – только голые эмоции. Не самые лучшие союзники, надо сказать. Когда первая волна протеста сошла, я подняла глаза и увидела, как Виктор, застыв в ожидании, пристально смотрит на меня, буравя взглядом. - Лен, поехали, а? – каждому терпению когда-нибудь приходит конец, - Пойдем, помогу вещи собрать. Нет, ну нормально? Ау, я не сказала «да»! Черт, вообще-то, «нет» я тоже не сказала. А молчание, как известно, - знак согласия. Когда-нибудь, Кулемина, твоя нерешительность тебя погубит! От своего чемодана я отогнала Степнова, когда пришло время упаковывать в него нижнее белье. Залившись густой краской, я попросила Виктора сходить на кухню и принести мне стакан воды. И, хоть это был всего лишь предлог, но предлог спасительный. Я так переволновалась от «сюрприза», который приготовил мне мой… уже не знаю кто (с формулировками буду разбираться потом), что в горле пересохло так, что казалось, выпей я целую бутыль воды – все равно легче не станет. Временами проницательность Степнова меня бесила. С понимающей улыбкой он поплелся на кухню, а я, дрожащими руками, начала судорожно доставать из ящика все, что мне могло понадобиться. Когда Виктор вернулся, чемодан уже был застегнут, а меня всю трясло и лихорадило. Взяв стакан, я еле справилась с собой, чтобы в ту же секунду не выронить его, поднесла к губам. - Лен, ну я прошу, не переживай так. Все будет хорошо, - и он озорно подмигнул мне. Боже, он опять смеется надо мной! Издевается просто! - Пошли! – скомандовала я, изобразив на лице оскорбленную невинность. Те несколько часов до Тамбова провели по нашему негласному правилу молча. Я, насупившись, Виктор, посмеиваясь, бросая редкие взгляды на меня. Краем глаза узрев проплывающий мимо здоровый супермаркет, что есть силы крикнула: - Тормози! - Кулемина, жить надоело? Чего орешь? – от неожиданности Степнов даже в лице поменялся. Ладно, и то плюс. Хоть сошла эта ухмылочка! - Так, какие духи твоя мама любит? – осознание того, что я еду знакомиться с мамой Виктора с пустыми руками больно ударило в голову. - Лен, какие духи? Ты о чем? Моя мать – уже давно перестала пользоваться этими вашими штучками, - снова, снова он смеялся! Убила бы, честное слово! - Ладно, тогда какие цветы любит? – можешь даже не надеяться, я не сдамся так просто! - Так, все, закончили разговоры! – серьезно заявил он, - Ты не на смотрины едешь, а на отдых. Поэтому, никаких цветов! Цветы я куплю: к матери еду, в конце концов! А ты, - он так зыркнул на меня, что я вжалась в кресло машины, - сиди здесь и дожидайся меня! Хотелось ругаться матом! Проигрыш по всем статьям! Опять проигрыш! Что же такое? Почему, ну почему я никогда не могу отыграться? Может, Виктор прав, и у нас действительно разные весовые категории? Ничего, я проиграла, но я не сломлена! Он как раз выходил из автомобиля, когда мой крик пронзил стоянку: - Торт купи! От меня! Я не видела лица Степнова, но какое-то чувство, где-то в районе селезенки, подсказывало мне, что он опять засмеялся. Ну и пусть! Зато я буду не с пустыми руками. Хоть за это не придется краснеть! Вот так, вооружившись хризантемами и «Птичьим молоком», мы подъехали к слегка покосившемуся забору. Благо, не пришлось долго пытать Степнова относительно выбора именно этих подарков. Моего изумленного взгляда было достаточно, чтобы Виктор, садясь на место водителя, коротко, но с улыбкой бросил: «Мамины любимые!». Блин, против вкуса не попрешь. Нет. Не то, чтобы я была против «Птички», но мое воображение, надо сказать, изрядно подорванное последними событиями, с маниакальным упорством рисовала огромную кремовую конструкцию, трехэтажную и семиподъездную. Про цветы я вообще старалась не думать. Здесь вообще все очень индивидуально. Мне хватило нескольких секунд, чтобы из окна автомобиля разглядеть небольшой деревянный домик, маленький участок, засеянный уже начавшей желтеть травой. Видавший виды забор и так встретил нас первым. - Ну что, пошли? – вопрос Степнова, такой, казалось бы ожидаемый, полностью вывел меня из совсем нестабильного состояния равновесия. И если раньше я могла сказать, что волновалась, сейчас же началась настоящая паника. - Может быть, - начала я, силясь сглотнуть упругий ком в горле, - еще немножко посидим?... Виктор только шумно засмеялся. Плевать! Я уже и привыкать начала! Пусть посмеется в свое удовольствие, хоть какое-то время пройдет… - Ленка, - позвал он через каких-то пару секунд, а я так надеялась, что у меня будет больше времени, - не дури! – он накрыл лежащую на колене ладонь своей. Ладно, я хоть не так от него теперь шарахаюсь, - Все будет хорошо – обещаю. Вот как ему можно отказать, когда он так смотрит своими глазищами, когда голос становится таким проникновенным, с едва заметными нотками интимности, когда его рука едва-едва сжимает мою? Да никак нельзя ему отказать! Тяжело вздохнув, стараясь выпустить из себя вместе с потоком воздуха все свои переживания и глупые страхи, я, достав с заднего сидения торт, покорно, как бычок на бойню, вышла из машины. Степнов торжественно вручил мне «мамины» цветы, а сам достал из багажника наши сумки. Жестом пригласил следовать за ним. И я, как тот кот в рекламе какого-то антиаллергена, вся в цветах, поплелась за ним. Пройдя по небольшой дорожке, мы подошли к двери. - Вить… - начала я, даже не придумав продолжения фразы. Хотелось как можно дольше тянуть время. Как ни крути, а Степнов – не дурак. Кажется, теперь он насквозь меня видит. Прошептав успокаивающе «тш-ш-ш-ш», он быстро нажал на кнопку звонка, а я, как последняя идиотка, в тот же момент встала за его спину, как за укрытие. Дверь открылась через несколько мгновений и тишину, в который было слышно только мое неровное дыхание, пронзил женский голос. - Витя! Что же ты не позвонил? Я же даже и не ждала… - мое «укрытие» перестало защищать меня, так как Степнов, обняв мать, приподнял ее над землей. - Ничего! Сюрприз сделали! – засмеялся он. Он поставил женщину на пол, отошел и, все так же с улыбкой на лице, произнес: - Мам, это Лена, - а затем, быстро переведя взгляд на меня, - Лена, это моя мама, Анастасия Николаевна. Это была невысокая пожилая женщина, с открытым светлым лицом, прорезанным множеством мелких морщинок, и, как это ни странно в ее возрасте, все еще с яркими голубыми глазами. Прям как у сына. Я стояла, изредка поглядывая на представленную мне Анастасию Николаевну, в смешанных чувствах. С одной стороны, я не знала, куда себя деть. Что-то так разволновалась и засмущалась, что чувствовала, как румянец алеет на щеках. Но с другой стороны, как действующему агенту, мне хотелось прочесть эту женщину. Почему-то была важно понять, что она обо мне думает. Забавно, но мне показалось, что мама Виктора боится меня ничуть не меньше, чем я ее. - Это вам… - протянула я ей цветы, когда все нормы приличия прошли, и пауза уж слишком затянулась, - От Виктора… Старушка, найдя в себе силы улыбнуться, приняла букет из моих рук. - А это, - я протянула коробку с тортом, уже собираясь сказать, что она от меня, но вдруг, неожиданно передумала, - … к чаю. Анастасия Николаевна еще какое-то время изучала меня, пристально разглядывая, а потом как-то по-доброму и просто улыбнулась. - Леночка, ну что же вы в дверях все, - запричитала женщина, - я так рада, что Витя наконец-то приехал ко мне. Так давно не был, а тут приехал, да еще и с девушкой… - Мы работаем вместе, - непроизвольно вырвалось у меня. Невольно я перебила старушку и нарвалась на слегка обиженный взгляд Степнова. Черт, Лена, кто тебя за язык дергал?! - Мам, - пришел на помощь Виктор, - нам дали отпуск небольшой. Если ты не против, мы бы здесь отдохнули, - он подошел к женщине и сгреб ее в тугие объятья. Ну, мама и не устояла. - Конечно же, не против! Просто, это все так неожиданно! – Анастасия Николаевна снова выцепила мою прижавшуюся к стенке фигуру взглядом, - Но я очень рада! – сказала и улыбнулась мне. Да, несомненно, именно мне! – Пойдемте чай пить! Женщина прошла в комнату, а я, все, как приклеенная, стояла на террасе. - Вот видишь, совсем не страшно, - подойдя, Степнов взял меня под локоть, озорно подмигнул и медленно, наверное, чтобы я хоть немного успокоилась и уняла бешенный стук сердца, повел к двери, за которой несколько мгновений назад скрылась его мама.
AnyaNuta: За чаем обстановку разряжал Виктор. Он рассказывал Анастасии Николаевне как жил последнее время в столице. Как оказалось, мать моего учителя и напарника была в курсе того, чем ее сын зарабатывает на хлеб. Сама хозяйка дома говорила мало, больше слушала, но за те несколько реплик, которые она успела произнести, я смогла сделать выводы, что сижу за одним столом с чрезвычайно умным и проницательным человеком. Теперь становилось понятно, в кого сын пошел. Безусловно, те знания и навыки, что мы приобрели в Улее, могли сделать практически из любого человека талантливого тайного агента. Но, как говорится, оговорки придуманы не просто так, и задатки у начинающего агента должны быть изначально. Я же, попав в абсолютно непривычную для себя ситуацию – первый раз знакомилась с мамой человека, к которому испытываю известные чувства, - решила занять выжидательную позицию. Одним словом, я просто молчала, наблюдая, как беседуют мать и сын. Однако мое присутствие за столом не осталось незаметным для сидящих. То Степнов, то Анастасия Николаевна бросали на меня редкие, но цепкие взгляды. И, если пожилая женщина, обладая, наверное, природным чувством такта, старалась завуалировать и скрыть свои попытки рассмотреть меня, поворачивая голову или кося глаза исключительно, когда поднимала чашку, делая очередной глоток, или же цепляя ложкой новый кусочек торта, то Виктор, не стесняясь даже своей мамы, я уже молчу про себя, просто откровенно пялился, подолгу задерживая взгляд то на одной части моего лица, то на другой. Я уже говорила, что не люблю быть в центре внимания? Так вот, сейчас я, хоть это и не показывалось и не читалось в общей атмосфере посиделок за чаем, была главным выставочным экспонатом за этим столом. И даже изрядно подпорченная нашими аппетитами «Птичка» и бережно поставленные в вазу цветы, красовавшиеся по центру, не могли со мной конкурировать. Когда Степнов рассказал уже все возможные истории и байки, случившиеся с ним за время отсутствия в отчем доме, а чай уже совсем остыл, Анастасия Николаевна, наверное, решив, что пора приступать к прямым обязанностям хозяйки дома, спросила: - Молодые люди, а чем мне вас в ужин кормить? Что мне приготовить? - Да, чем хочешь, ма! – подал голос Степнов, - Ты же знаешь, я твою стряпню просто обожаю! Ты только голову особо не забивай – готовь то, что есть, а завтра мы с Леной в город съездим и забьем холодильник. Да, Лен? Ох, Виктор, ох, личность! Все просчитал! Ну что, я при его маме скажу: «Нет, Степнов, я буду целый день валяться кверху брюхом, раз отдыхать привез!» Естественно, нет! Да, в принципе, против поездки в магазин я не имела ничего против. - Конечно! – подхватила я, все-таки стрельнув в Виктора взглядом, в котором читалось, что я его раскусила, - А давайте, я вам помогу, - предложила я женщине. Что же, пришла моя очередь рассчитывать. В мои планы абсолютно не входило стоять у плиты, наоборот, я, как порядочная гостья, просто обязана была предложить свою помощь на кухне, ну, а мама Степнова, как вежливая хозяйка, должна была отказаться от моего предложения. И все бы шло хорошо, Анастасия Николаевна даже успела мне снисходительно улыбнуться, если бы мои карты не спутал один голубоглазый и чертовски привлекательный мужчина. - Правильно, Ленок, - ехидно улыбаясь, проговорил он, - помоги пока маме, а я пойду, займусь забором, а то совсем скоро завалится. Поднявшись из-за стола и отойдя на безопасное расстояние до двери, так, что молнии, которые метали мои глаза, попадали в него с небольшой задержкой, Степнов обернулся и, все так же демонстрируя белозубую улыбку, обратился к женщине, сидящей сбоку от меня: - Между прочим, мам, Лена потрясающе готовит! Это он намекал на ту нехитрую еду, которой я его в квартире Захаровых кормила? Издевается опять? Собственно говоря, выяснить это тут же у меня не представилось возможности, по той простой причине, что Степнов ушел заниматься мужскими делами по починке забора. Так мы с Анастасией Николаевной остались наедине. - Леночка, - обратилась ко мне женщина после нескольких минут молчания, - а ты ешь картошку? Мать Виктора резко перешла со мной на «ты». Что же, может, это и к лучшему. - Не только ем, - выдав самую лучезарную из всех своих улыбок, отозвалась я, - но и очень люблю! Если покажете, где можно найти нож, то почищу. А что, поздно давать заднюю. Как говорится, назвался груздем – полезай в лукошко. - Нет-нет, - запротестовала женщина, - посмотри на себя, вся в светлом. Только выпачкаешься, - увидев, что я сникла (не очень-то хотелось сидеть без дела, когда пожилой человек работает. Ладно еще, если бы я с Виктором была, а так, наедине…), она предложила, - Если не трудно, порежь, пожалуйста, овощи. Ну, если в этом и заключалась вся помощь – то мне было совсем не трудно! А то мое расшалившееся воображение уже стали посещать видения с десятками кастрюль – сковородок и килограммами еды. - Леночка, - обратилась ко мне мать Виктора, когда я уже вовсю стругала огурец соломкой, - ты ведь поняла, что Витя оставил тебя со мной, чтобы мы поговорили? Что же, мое чутье нисколько меня не подвело. Анастасия Николаевна действительно была весьма проницательным человеком. - Конечно, поняла, - кивнула я, не поворачиваясь и продолжая резать. - Знаешь, а ведь Витя никогда не привозил сюда девушек… - казалось, она ждала моей реакции. Запустила блоху за шиворот и начала ждать, что же будет дальше. - Так уж и никогда? – я не повернулась, но занятие свое бросила, ожидая ответа. - Никогда. Ты прости меня за прием такой прохладный, - я почувствовала на своем плече руку. Тут уж, хочешь – не хочешь, а поворачиваться придется. Но мне, почему-то, хотелось. - Ну что вы, - улыбнулась я женщине, - я все прекрасно понимаю. Любимый сын неожиданно приезжает, да еще и не один, а не понятно с кем! – вероятно, моя самокритическая шутка оказалась вовсе не смешной, потому что Анастасия Николаевна, помедлив, ответила: - Не нужно так о себе, Леночка, не хорошо это! Ее укоризненный взгляд заставил меня смутиться и опустить глаза. - Знаешь, чего я больше всего боялась? – неожиданно снова заговорила мать Виктора. - Чего? – в тот момент в моей голове блуждали тысячи различных вариантов ответа на свой вопрос, но, то ли моих агентских навыков было недостаточно, то ли я еще плохо разбираюсь в психологии матерей, ответа я не угадала. - Понимаешь ли, Леночка, - начала она, - у Вити очень опасная работа. Хотя, что я тебе объясняю, ты и сама прекрасно знаешь! Идет постоянная выработка адреналина, нервы все время на пределе… - она остановилась, смотря, слежу ли я за ее мыслью. Ну, а я внимательно слушала, - В такой атмосфере любой, даже самый выдержанный человек, в какой-то момент перестанет контролировать свои эмоции. Выполняя свои задания, Виктор сталкивается со многими людьми, большая их часть – женщины. Боялась я, девочка, что окрутит его какая-нибудь стерва расчетливая, а сын голову потеряет. Я стояла, боясь пошевелиться. То, что эта женщина решила открыться передо мной, безусловно, льстило, но и настораживало. - Надеюсь, что теперь вы не волнуетесь, - произнесла я как можно спокойнее, - Ваш сын голову не потерял. - Лена, ты меня совсем неправильно поняла, - почему-то лицо Анастасии Николаевны вмиг стало озабоченным, - я хотела сказать, что теперь не волнуюсь, потому что Витя влюбился в очень хорошую и порядочную девушку. Так и знала, что у него кто-то есть! Слова его матери только в подтверждение… Тогда, зачем все это? Зачем я здесь? Опять одни вопросы… Надоело! - Что же, - слова давались через силу, а в горле уже образовался ком, - надеюсь, Виктор Михайлович будет с ней счастлив. Лицо женщины только ехидно, так же, как и у сына, засияло. - Это уже тебе решать. - Почему мне? – спросила я. Вот у кого надо учиться искусству конспирации! Говорит так, что ничего не разберешь. - Девочка, а ты разве еще ничего не поняла? Увидев мое искреннее недоумение, женщина продолжила, - Витя влюблен в тебя по самые уши! Господи, она это сказала или мне почудилось? Степнов? Влюблен в меня? Да быть этого не может! - Вы, наверное, что-то путаете… - попыталась я сказать. - Ничего я не путаю, - пресекла мои протесты Анастасия Николаевна, - Что я, не вижу что ли, как он на тебя смотрит! Виктор хоть и тайный агент, но и мой сын. А уж я-то его знаю, как облупленного, - мать Степнова уже откровенно и широко улыбалась, - Любит, даже не сомневайся! И, сдается мне, у вас это взаимно! Или я не права? - Правы, - еле слышно произнесла я. Мамочка! Мама Виктора только что сказала, что ее сын меня любит! Меня! Это невозможно! Я сама призналась ей, что люблю ее сына… Это вообще из разряда фантастики! Хотя, матерям виднее… Боже, если это так… Только бы она не ошиблась! Только бы не ошиблась…
AnyaNuta: Виктор появился только к ужину, как чувствовал. А, может быть, и вправду чувствовал? Пока мы с Анастасией Николаевной заканчивали накрывать на стол, он успел забежать в душ и переодеться. Сел за стол спустя пятнадцать минут после того, как пришел весь в пыли, взлохмаченный и уставший. Сейчас же на нем была темно-синяя футболка и спортивные штаны, которые, почему-то, ему безумно шли. Всю картину дополняли влажные волосы, в темных кольцах которых кое-где еще поблескивали капельки воды. В тот момент я благодарила всех святых, которых только знала за то, что встретила его, вошедшего в комнату, сидя. Потому что после шока, который мне довелось пережить каких-то полтора часа назад, когда мать Степнова утверждала, что ее сын влюблен в меня, я не ручалась, что смогла бы устоять на ногах. Ужин был простым и на вид очень даже вкусным. Жареная картошка с котлетами и свежими овощами. Только попробовать мне его не удалось. Виктор уплетал все за обе щеки. А вот мне кусок в горло не лез. И, как я ни пыталась уговорить себя, что это очень бестактно по отношению к хозяйке дома, никакие приводимые доводы не действовали. Тарелка, как была полной, как и осталась таковой до самого конца ужина, а мой взгляд, как был устремлен на Виктора с того самого момента, как он вошел на кухню, так никуда больше и не переводился. Сейчас я могу только благодарить Анастасию Николаевну, которая, казалось, весь ужин не сводила с меня глаз, точно так же, как и я со Степнова. А когда они с сыном разобрались с едой, только молча встала и без лишних вопросов, типа «Леночка, а почему же ты не ешь ничего?», убрала полную тарелку. Еще какое-то время прошло в суматохе с комнатами. Пожилая женщина искала постельное белье, застилала кровати и выдавала полотенца. Я, естественно, ей помогала. Естественно, потому что после услышанного из ее уст, с матерью Виктора мне было как-то спокойнее, чем с ним. А лишь стоило нашим со Степновым глазам встретиться, как я тут же начинала трястись, как осиновый лист, краснеть, как при первой встречи, ну, и заикаться. Виктор, которому оставалось догадываться, что за такие интересные перемены произошли со мной за столь короткий срок, только с изумлением смотрел за моей реакцией, но ничего не говорил. Наконец-то, пожелав друг другу спокойной ночи, мы разбрелись по комнатам. К слову сказать, ни одна из спален в доме не была смежной с другой. Комнаты Анастасии Николаевны и Виктора были разделены между собой кухней и санузлом. Мне же, как почетному гостю, отвели одну из двух спален на втором этаже. Сперва меня посетила идея пойти в душ, но с этим была связана одна проблема. Ванная находилась в непосредственной близости от комнаты Степнова. А перспектива встретиться с ним в темном коридоре, в тонком халате и с полотенцем на голове мне совсем не улыбалась. Поэтому, отказавшись от этой затеи, я просто стала разбирать свои вещи. Стараясь не шуметь, развесила все шмотки по вешалкам и разложила все самое необходимое на прикроватном столике. Кажется, дела на сегодня были закончены. Взобравшись под одеяло, я честно пыталась уснуть. Не смогу точно сказать, сколько я пролежала, ворочаясь из стороны в сторону, но мне казалось, что прошел примерно час. Может быть, больше. Одна мысль, плотно обосновавшись в мозгу, никак не хотела отпускать мое сознание в объятья Морфея. Поняв, что начинаю просто задыхаться под гнетом того предположения, что Виктор может влюбиться в такую, как я, решила проветрить мозги. Да и себя заодно. Надев легкий голубой халатик, теплый махровый специально не стала брать, потому что он занял бы пол чемодана, я, как была, босиком осторожно спустилась по лестнице. Аккуратно, чтобы, не дай Бог, не скрипнула, я открыла входную дверь и остолбенела. На ступенях крыльца сидел Виктор в одних штанах. Он даже не обернулся посмотреть, кому не спится в столь поздний час. - Ну, что застыла? – я не видела, почувствовала, как уголки его губ поползли вверх. На обдумывание всей ситуации мне хватило каких-то десяти секунд. Если бы я сейчас быстро захлопнула дверь, что и хотела сделать в первые мгновения, это выглядело бы глупо и по-детски. Если бы спустилась по ступеням вниз и стала бы прохаживаться по маленькой дорожке взад-вперед, как планировала еще наверху, это выглядело бы как-то совсем по-дурацки. Поэтому я спустилась на ту же ступеньку, на которой сидел Виктор, и присела рядом. Он окинул меня быстрым цепким взглядом и, отвернувшись, принял первоначальную позу и произнес: - Иди в дом, Лен, замерзнешь… Что в тот момент творилось у меня в голове, сказать трудно. Целый букет чувств! Осознание своего чувства к нему, которое пыталась скрыть так долго, понимание, что, Анастасия Николаевна, прожившая на свете целую жизнь и хоть что-то в ней понимающая, быть может, (два раза про одно действие )права, и эта его близость… Все это вместе взятое каким-то невероятнейшим образом породило в моем мозгу мысль, от которой мне стало страшно. Наверное, меня выдали глаза, так как Степнов, в очередной раз повернувшись, задержался на моем лице взглядом и вдруг проговорил: - Скажи мне. - Что? – не поняла я. - То, о чем ты сейчас думаешь. Хоть раз хочу узнать твои мысли. Мы молчали несколько секунд, в которые он просто зомбировал меня своими глазами, которые в лунном свете, отражались как-то особенно по-мужски. Такого напора я не выдержала. Я сдалась! - Ты ведь согреешь… - выдала я полушепотом то, что пронеслось с бешеной скоростью в голове в тот момент, когда Виктор заговорил о холоде, и то, что так сильно напугало. Стоило мне только произнести эти, казалось бы, простые, но такие вымученные слова, как я тут же оказалась на коленях у Виктора. Даже не успев удивиться, почувствовала на своих губах жаркий и влажный поцелуй. Жаркий настолько, что готов был согреть мое уже начавшее замерзать тело. - Ленка… - прошептал Степнов еле слышно, все еще скользя губами по моей щеке, - Пойдем в дом… - Там твоя мама… - вторя ему, проговорила я, обхватывая лицо Виктора в ладони. Я чувствовала, что Степнов уже готов, но как ни была рада тому, что настолько распалила взрослого и умудренного мужчину, похвастаться такими же результатами не могла. Мое тело еще не научилось так быстро реагировать на проявления страсти. И, хотя девочкой я уже не была, женщиной, в полном смысле этого слова, меня тоже можно было назвать с большой натяжкой. А его руки тем временем спустились на мои плечи, стягивая легкие полы халата вниз. Пробежав правой ладонью вверх по дорожке от живота до шеи, Степнов посмотрел на мою реакцию. А я что? Я от себя даже не ожидала такого! Прикрыв глаза и поворотом головы откинув челку, я, закусив губу, непроизвольно издала слабый стон. Кажется, Виктору понравился такой ответ на ласку, потому что, услышав этот стон наслаждения, который вырвался из моей груди, он, прошептав только «Леночка…», перевернул меня так, что я оказалась снизу. Сколько Виктор колдовал над моим телом, сказать сложно. Я была где-то вне времени, чувствуя только его горячие жадные руки, требовательные губы и влажный язык, ласкающие меня. В какой-то момент он просто остановился, вероятно, решив, что я полностью готова. - Лен, пойдем в дом, спину повредишь! – зашептал он на ухо. Я только сейчас поняла, что откинулась на деревянную ступеньку, а острый край уже врезается в кожу. - Сейчас… - хотелось только одного – чтобы эта ненужная пауза продлилась как можно меньше. Одним движением перевернувшись, я оказалась спиной к Степнову, становясь коленями на две ступени ниже, чем стояли руки, создавая опору. Виктор почему-то медлил. Может быть, он был удивлен моей новой позой, может, просто не ожидал такой смелости. - Ну же… - почти обиженно, срывающимся голосом прошептала я. В следующую же секунду я почувствовала его сзади. Наверное, со стороны все это выглядело, как сцена из дешевого порнофильма. Только мне было все равно. Мне вообще все было неважно! Остались только он, я и наше совместное движение навстречу друг другу. Мои слабые приглушенные стоны, с каждым новым набирающие амплитуду звучания, и его конечный рык облегчения. Спустя какое-то время я снова сидела у него на коленях, в наспех надетом халате, уткнувшись носом в крепкое плечо. - Лен, - начал Виктор, пробираясь по шее к выступающей ключице, - пойдем в дом… - Сумасшедший, - засмеялась я, а в следующее мгновение жадно хватая глоток воздуха, - только что ведь… - Мне глаза твои нужны, - серьезно сказал он, поднимаясь на ноги со мной на руках.
AnyaNuta: На утро я пообещала себе больше никогда не зарекаться! Раньше, еще когда училась полноценно в академии ФСБ, часто смеялась над тогда казавшимися бессмысленными разговорами девчонок о том, как они прошедшей ночью прикладывали нечеловеческие усилия для того, чтобы не быть обнаруженными своими или родными молодого человека. Во время обучения все эти истории казались сущим бредом! А вот теперь, перестали казаться таковыми. Быть тайным агентом – сложно. Заставить старую кровать не скрипеть от каждого движения, как показала практика, - еще сложнее. Уверенности в том, что Анастасия Николаевна не проснулась от наших с Виктором акробатических этюдов, с применением сдерживаемого с трудом звукового сопровождения, не было и в помине. Принимая во внимание все вышеперечисленные факторы, на утро, немного отойдя от нахлынувшей на меня ночью эйфории, я, естественно, застеснялась. Застеснялась настолько сильно, что Степнов еле заставил меня вылезти из-под одеяла и встать с кровати. Хотя, по его лицу, хоть Витя и пытался мастерски скрыть эмоции, все же читалось, что и он чувствует себя не в своей тарелке. Мужчины на то и нужны, чтобы принимать самые важные решения. За завтраком Анастасия Николаевна просто выбивалась из сил, чтобы не показать ни мне, ни сыну, что она была в курсе нашего маленького ночного приключения. В какой-то момент Степнов не выдержал. Он просто сказал маме, что мы сегодня же уезжаем, что он надеется, что она правильно поймет, и что мы обязательно еще приедем и навестим проницательную старушку, когда немного улягутся «страсти». Я только сидела и с мольбой взирала на Анастасию Николаевну. Слава Богу, что у Вити мировая мама! Она даже не обиделась нисколько, все прекрасно поняв. А на прощание даже и обняла меня, как родную. Но на последок все же решила немного подколоть, шепнув на ухо, что надеется, что ее сын ночью не подкачал. Я, вся красная, выдавила из себя только что-то похожее на: «Не волнуйтесь, все было прекрасно!» на такой ноте и закончился мой первый визит, недолгий, но весьма плодотворный к маме моего любимого. С одной стороны, было безумно стыдно перед хозяйкой дома за столь неожиданное и скоротечное вторжение, но с другой стороны, и я и Виктор прекрасно понимали, что больше таких экспериментов, какой был сегодняшней ночью, мы вряд ли еще устроим, а воздержание на неопределенный срок, скорее всего, уже не выдержим. Поэтому, самым разумным решением в этой щекотливой ситуации было уехать и провести остаток отпуска вдвоем. Забавно, как много может изменить всего одна ночь, как все переворачивается с ног на голову. Я, которая раньше боялась и глаза поднять, стесняясь открыто смотреть на мужчину, который свел меня с ума, теперь ехала с ним в одной машине, любуясь волевым профилем Степнова. За прошедшую ночь слово «люблю» так ни разу и не было произнесено, но я, почему-то, была полностью убеждена, что оно было бы лишним. Я и так чувствовала отношение Виктора в каждом взгляде, каждом прикосновении… Если бы это все еще подкрепилось бы и словами, я, наверное, просто утонула бы в свалившемся на меня счастье. Все-таки, Степнов очень неплохо изучил меня ха время нашего знакомства, как бы я ни старалась закрыться и спрятаться. До Москвы мы доехали е останавливаясь, зная, что стоит только прервать незапланированное путешествие хоть на несколько мгновений для быстрого жадного поцелуя, и все - отпуск нам пришлось бы проводить посреди трассы между Тамбовом и Москвой. За окном уже проплывали знакомые пейзажи – мы въезжали в Москву – а ни один из нас так и не решился прервать образовавшегося в ходе сильнейших энергетических посылов друг другу молчания. Я понятия не имела, что задумал Виктор, куда он меня везет, только сейчас, в одной машине в ним, после всего, что было у нас этой ночью, когда мои губы еще хранили вкус его поцелуев, а руки – теплоту его тела – это было уже неважно. Автомобиль въехал в неизвестный мне двор. Виктор заглушил мотор, вышел из машины и, обойдя ее, открыл дверь с моей стороны, и все так же молча предложил мне руку, помогая выйти. - Где мы? – спросила я, позволив себе, наконец, прикоснуться к нему, обхватив за шею. - Пойдем, я покажу… - заговорческим шепотом проговорил Степнов, зарываясь носом в мои волосы. - Знаешь, - я остановила его, когда он потянул меня за руку к подъезду. Почему-то, было важным сказать это именно сейчас, просто жизненно необходимо, - я ведь влюбилась в тебя еще тогда, когда впервые увидела, - он остановился, с интересом стал изучать мое лицо, как будто впервые его видел. - Так вот почему ты так долго бегала от меня? – он сказал это наигранно небрежно, но в этот раз Степнову не удалось бы обмануть ни меня, ни кого-либо другого. Сейчас он волновался, и я впервые видела его таким… - Зачем спрашиваешь, если и сам знаешь ответ? – улыбнулась я, пытаясь разрядить обстановку и сделать свое признание менее болезненным. - Хочу услышать от тебя… - Да, - просто и коротко. Виктор смотрел на меня несколько секунд подряд, не отрываясь. Я, хоть и осмелевшая в последнее время, все же с трудом смогла выдержать такой пристальный и открытый взгляд. - Пошли, - сказал он, когда я была уже готова прервать визуальный контакт. Подъезд, лифт, подъем на восьмой этаж в кирпичной одиннадцатиэтажке – все как будто нереально, как будто не со мной. Поворот ключа, открытая входная дверь и мой еле слышный вопрос: «Что это?» - Это – твой новый дом, а это, - он притянул меня к себе и провел большим пальцем по моим губам, - девушка, которую я люблю… Его слова потонули в поцелуе, который не заставил себя долго ждать. Что же, похоже, мне придется ко многим вещам привыкать по-новому. Но это занятие обещает быть чертовски приятным!
AnyaNuta: Вполне резонным будет вопрос, зачем я все так подробно описывала в своем рассказе? На это у меня только один ответ: мне приятно вспоминать эти события, ведь это самая динамическая и увлекательная часть моей жизни! Забавно, но моей мечте так и не суждено было сбыться. Вернее суждено, но ненадолго. Хотя, давайте обо всем по порядку: В тот же день, когда Виктор привез меня к себе, вернее, в ту же ночь, было решено, что мы хотим работать вместе. Расставание, даже по работе, было смерти подобно, да и волнение друг за зруга тоже играло немаловажную роль. Поэтому, после недолгих переговоров, Степнов предложил создать рабочую двойку - дуэт. Как у Людки с Димкой. Я, естественно, не имела ничего против. Чем больше времени я буду проводить рядом с Витей, тем лучше. Так, на следующее же утро мы огорошили руководителей штаба этим заявлением. Со скрипом, но разрешение все-таки было выбито! И не важно, что с нас семь потов вошло, прежде, чем мы смогли убедить начальство, что в дуэте будем смотреться ничуть не хуже, чем по одиночке. Главное же – результат! Уставшие, но довольные, мы поехали перевозить мои вещи в квартиру Степнова. Виктор просто светился от счастья, а я ликовала. А дальше были три года сплошной работы. Задание за заданием, операция за операцией – все как на одном дыхании. За это время, казалось, объездили весь земной шар! Все изменилось однажды. Нам с Виктором поступил сигнал срочно приехать в штаб-квартиру для получения очередного задания. Сказано срочно – сделано! Уже через двадцать минут мы входили в здание знакомого бизнес - центра. Какого же было наше удивление, когда в кабинете шефа мы обнаружили наших старых знакомых: Примерова с Кузнецовой и Леху Яковлева. Мы так давно не виделись, что, встретившись, даже в первые секунды не знали, что сказать. Положение спас весельчак Лешка, сказав, что думал, что за три года Степнов постареет окончательно и уйдет уже на заслуженный отдых, а теперь видит, что Виктор Михайлович еще очень даже… Неловкость ситуации тут же ушла, и все принялись обниматься, похлопывая друг друга по спинам и плечам. Все были так увлечены неожиданной встречей, что даже и не задумывались над поводом, ради которого собрались здесь. Ясность внес вошедший Юрий Львович, который не был так, как мы воодушевлен встречей, потому что видел каждого из нас достаточно часто. То, что он рассказал, было поистине грандиозно! Одно задание на пятерых такого ни одна агентская школа еще не помнила! Дело было действительно важным и имеющим мировое культурное значение. Как рассказал нам Главный, во время Второй Мировой из знаменитой янтарной комнаты в Екатерининском дворце была похищена не только сама комната, вернее, янтарь, но и все ценное, что было в ней. Одной из таких вещиц была драгоценная фарфоровая маска, украшенная каменьями и золотом, в которой сама царица была на Венецианском карнавале. Так вот, эта бесценная маска вдруг каким-то таинственным образом появилась в числе экспонатов на элитной выставке в Лондоне. Как она туда попала, наше руководство не очень-то сильно и интересовало. Главной задачей было – вернуть маску в Россию. И кто бы мог сомневаться, что под словом «вернуть», Юрий Львович имел в виду слово «украсть». Я не сильно забивала голову над вопросом, как потом русские смогут объяснить неожиданное появление драгоценной вещицы на ее исторической Родине. Наши-то уж точно что-нибудь придумают. По намеченному плану, красть маску должен был Лешка, а две пары: мы со Степновым и Примеров с Кузнецовой должны были всячески отвлекать толпу собравшихся ценителей искусства. Что же, не самое сложное задание, но, если мы не будем работать слажено, как часы, всей операции может настать один большой кирдык! Все мы пятеро обладали ярко выраженной славянской внешностью, поэтому за аристократов – англичан, или же за педантов – французов вряд ли бы сошли. Выбирать особенно было не из чего. Люда с Димой так и остались русской парой, недавно поженившимися Светланой и Александром Фирсановыми. Яковлев по легенде был миллионером из Молдавии, сыном члена правительства, да и просто молодым разбивателем сердец Русланом Кисару. Ну, а мы с Витей должны были изобразить польскую пару: коллекционера антиквариата Мариуша Загорски, который редко посещал такого рода мероприятия, предпочитая скупать заинтересовавшие его вещи, но, который, однако, не смог пройти стороной места, где будет выставлена знаменитая Екатерининская маска, и его любовницу Марию Зюдак. Вся операция заняла не больше полутора часов – больше собирались и лоск наводили! Главной звездой на этом празднике жизни была Людочка! Пришли. За сорок минут Светлана Фирсанова умудрилась «набраться» до состояния, когда море по колено и разлить бокал с шампанским на стеклянный короб маски, вырубая тем самым сигнализация, подведенную непосредственно к данному экспонату. Еще за двадцать минут я успела презрительно фыркнуть на польском: «Русские!» слово интернациональное, понятное каждому. Поэтому ни для кого не стало удивлением, как после моего восклицания «разогретая» Светлана накинулась на меня, крича на чистейшем русском: «Ах ты польская подстилка!» За все время переполоха, который мы устроили, и пока наши кавалеры растаскивали нас в разные стороны, новоиспеченный Руслан Кисару успел спрятаться в обозначенном руководителями операции укрытии, чтобы после банкета, который, к слову сказать, из-за скандала весьма быстро свернули, начать исполнять свою миссию по похищению реликвии. Все было рассчитано с большой точностью. Любой из гостей мог бы поклясться на чем угодно, что после нашей с Людкой драки маска была на месте, следовательно, никакого бы отношения к ее похищению мы бы не имели. Алиби Яковлева тоже было обеспечено: ученица Виктора, курсантка школы агентов Маша, в последней момент была привлечена к операции, чтобы утверждать, что после банкета молдавский миллионер уехал вместе с ней. Казалось бы, совсем простое задание… Зачем я упомянула о нем? Потому что для меня и для Вити это простое задание имеет очень большое значение – оно стало последним. Степнов был категорически против, чтобы я принимала противозачаточные, говоря, что любые медицинские препараты оказывают воздействие на организм. Так же он возражал и против спирали – инородное тело… И никакие приводимые мною доводы о том, что большая часть земного шара использует эти средства, не могли убедить Витю в моей правоте. В общем, мы использовали старый проверенный дедовский метод – презервативы. Только, хоть метод и был проверенным, на практике оказался не столь эффективным. Однажды, в порыве страсти, резиновый друг решил нам не мешать – слетел! И, вроде бы, ничего необычного, тысячи пар через это проходили. Только тысячи-то проходили и шли дальше, а вот мы залетели! И узнали мы об этом как раз в ночь после выставки, когда обеспокоенная долгой задержкой, я все же решила сделать тест. Степнов был просто счастлив! А я… Я была в замешательстве. В одной стороны, ребенок от любимого – это предел мечтаний, с другой, мечтала-то я о карьере агента под прикрытием, а не о детях! Все встало на свои места месяца через четыре, когда малыш впервые толкнул меня. Все мысли о загубленной карьере моментально отошли на второй план. И пусть все катится к черту! Меня дожидалась скучная и неинтересная работа в штаб – квартире, Виктор оставил только преподавательскую деятельность. Неважно, что узнав о наших событиях, Главный рвал и метал! Важно, что скоро у нас будет маленький, что Степнов счастлив и зовет замуж, важно, что скоро из Тамбова в Москву приедет Анастасия Николаевна помогать и нянчить внука. А мечта об интересной и насыщенной приключениями жизни пускай мечтой и остается! Мне вполне хватит рассказов Лешки и Людки с Димкой. Хотя, что-то мне подсказывает, что Примеров с Кузнецовой не продержатся долго – тоже уйдет в тихие кабинеты штаба. Единственное, что меня сейчас заставляет беспокоиться – это новая привычка Степнова, приходя домой, идти и массажировать мои отекшие за день ноги. Я просто не понимаю, как человек по собственной воле может каждый день брать в руки мою ногу, которой сейчас можно, ненароком звезданув, убить кого-нибудь, и нежно разминать. Я всегда жутко краснею, когда Виктор начинает готовиться к этому обряду. Я даже спрашивала, зачем он это делает. А он только улыбается и говорит, что это единственный способ заставить меня смущаться как раньше, потому что я становлюсь очень забавной и милой. Правду он говорит или нет, не сможет распознать даже детектор лжи! Степнов же – агент, поэтому мне приходится довольствоваться лишь его объяснениями… Конец
AnyaNuta: Автор: ntnext Название: Червоточина Пейринг: КВМ Рейтинг: R Жанр: Angst, Action, Romance, Deathfic. Она часто приходила сюда. Нужны были деньги. Да и хотелось почувствовать, как адреналин закипает в крови. Это чувство, заставляющее каждый раз, снова и снова надевать перчатки. Удар, еще и еще. И вот руки уже отбивают четкий ритм по маленькой висящей груше. Такие моменты были завораживающими: смотреть, как небольшой снаряд, разрывая воздух, издает пульсирующие звуки и знать, что эта цикличность зависит только от тебя. Невозможно оторвать взгляд. Как наркотик. Только здесь, в этом маленьком частном клубе с обшарпанными стенами, она могла выплеснуть все, что копила в душе долгое время. И злость на хозяина квартиры, где она снимала маленькую комнатку, за его сальный взгляд. И обиду на судьбу, за то, что отняла всех, кого она когда-то любила. И горечь, за свою слабость, неспособность добровольно последовать за ними. Здесь, после выброса всего негатива, голова на какое-то время становилась абсолютно свободной, ни одной мысли, нигде. Только четкий, стучащий в висках технический счет. Ее не смущало, что здесь, в клубе, практически не было женщин. А о девушках ее возраста речь вообще не шла. Она приходила с одной единственной целью – не думать, хотя бы какое-то время, вытравить мысли, очистить мозг. Пот лил градом, попадая в глаза, становилось жарко, в ушах звенело. Все, нужно было останавливаться. - Устала? – голос доносился откуда-то из-за спины. Она поспешно обернулась, непонимающе взглянула на представительного мужчину лет тридцати пяти в дорогом отглаженном костюме и вопросительно приподняла левую бровь. - Что делает столь юное и очаровательное создание в таком неподходящем для него месте? – спросил мужчина и обнажил белозубый оскал. - Тренируюсь, - сквозь зубы пробурчала девушка. Она редко здесь с кем-то разговаривала, и впредь не собиралась заниматься столь экстремальным видом спорта. Публика в клубе была далеко не богемой. Сюда ходили все, начиная от бывших зеков и заканчивая менеджерами низшего звена. Первые, в основном, посещали прилегающий к спортивному заведению бар. По мнению многих, именно в этом месте и продумывались самые коварные и изощренные планы, несшие за собой непоправимые последствия. Вторые же действительно посещали клуб, с благородной целью нарастить мышечную массу, так как более дорогие и престижные заведения были им не по карману. Она же не принадлежала ни к тем, ни к другим. Здесь она расслаблялась и зарабатывала себе на жизнь, проводя спарринги по боксу. Платили немного – женский бокс не был очень популярным, но и в этом были свои плюсы. Поединки проводились, как правило, днем, что избавляло ее от навязчивого внимания почтенной подвыпившей публики. А вот экземпляр, стоящий сейчас напротив, похоже, жаждал излить на нее порцию своего. - Какая штучка, - он подошел вплотную, приподнял маленький кулон, висящий у девушки не шее, и заглянул ей в глаза. - Не трогай! – прорычала спортивная блондинка, резко убрав обжигающие пальцы с кожи и прижимая рукой к груди все, что осталось ей от матери. Она резко повернулась, схватила свою сумку, полотенце и, бросив грозный взгляд на стоящего и ухмыляющегося мужика, двинулась по направлению к душевым кабинам.
AnyaNuta: Его пропустили сразу же. Не сказав ни слова. Такие, как он, были завсегдатаями этого заведения. Серьезный, молчаливый, с резкими чертами лица и тяжелым взглядом. Каждый второй был таким. Он бесшумной поступью прошел к барной стойке и, ткнув пальцем в бутылку минералки, все этим же пальцем указал в направление свободного столика, находившегося в самом углу. Место, выбранное им, поистине было идеальным. Весь зал, как на ладони, а его скрывает полумрак. Именно то, что он искал. Бармен принес минералку, поставил на стол бутылку и высокий стакан, легким незаинтересованный взглядом окинул посетителя и слегка приподнял бровь. Мужчина молча протянул ему помятую купюру небольшого достоинства и жестом указал, что обслуживающий персонал может быть свободен. Как раз в этот момент над рингом, расположенном в середине бара, зажегся яркий свет, а зал погрузился в еще больший мрак. Публика, состоящая большей частью из коренастых мужчин далеко за тридцать, легко сдобренная вульгарно одетыми женщинами вообще без определенного возраста, подняла галдеж, начала аплодировать и свистеть. На ринг выходили бойцы. Хотя, бойцами назвать их было сложно. Скорее любители, жаждущие заработать лишнюю сотню. С одинаково каменными лицами, не выражающими ни одной эмоции. Но действо, разворачивающееся сейчас в центре помещения, его мало волновало. Он откупорил бутылку, налил пол стакана воды и залпом выпил. Теперь было хорошо. И табачный дым, блуждающим здесь в каждой щели, не казался таким едким. Мужчина посмотрел прямо, через три столика от себя. Именно на этом месте сидел объект, интересующий его. Седовласый мужчина преклонного возраста, грузный, но надменный. Рубашка под черным пиджаком была расстегнута до середины, обнажая седую, как и голова грудь. В этом открывающемся клине зоркому глазу можно было понять, что на груди у старика, там, где сердце, находилась большая татуировка, очертания которой сейчас все же прикрывала ткань рубашки. И только хорошо осведомленный или же приближенный человек знал, что под полой материала скрывается изображение летящего орла, который держит в когтях обнаженную девушку. Он наблюдал, как к пожилому человеку подсел более молодой, в наглаженном костюме без единой складочки. Мужчины начали о чем-то увлеченно беседовать, иногда поглядывая на ринг. «Нет», - подумал он, - «Не сегодня». Осторожно поднявшись, стараясь не попадаться людям, сидящим за три стола от него, на глаза, он поспешно вышел из душного помещения. На улице, вдохнув свежего ночного воздуха, он не задерживаясь, побрел вниз по дороге, все так же, не привлекая к себе внимания редких прохожих. Просто еще один человек, обычный, ничем не примечательный. А может, именно так и выглядит смерть?
AnyaNuta: Больно не было. За время, проведенное здесь, она научилась не думать об этом чувстве во время боя. Только техника, только противник и только ты. И никаких посторонних мыслей. Партнерша по спаррингу на этот раз была несерьезная. Часто пропускала удары, была не очень внимательна и часто отвлекалась. Но жизнь научила ее одному - никогда нельзя недооценивать людей, любых. И как бы не была слаба ее противница в этом бое, стоило ей хоть на мгновение отпустить себя и дать голове и мышцам отдохнуть, как тут же следовал ощутимый удар в голову или под дых. Поэтому-то она и не отвлекалась, вкладывая в удары весь свой страх, всю жажду победы и всю находившуюся в ней боль. Не отвлекалась, и даже не заметила, как к инструктору, работающему обычно в зале, а сейчас следящим за ходом боя, подсел ее вчерашний знакомый, в выглаженном до отлива костюме. - Здравствуйте, Вячеслав Владимирович, - поздоровался инструктор и от неожиданности и страха непонимающе уставился на своего соседа по столику. - Здорово, Петь! Что? – мужик кивнул в направление ринга, - Что-то интересное? - Ну как вам сказать… - замялся человек по имени Петр, - для кого как. - А что это за малышка как активно кулачками работает? – поинтересовался Вячеслав Владимирович, когда бармен, не дожидаясь обращения к нему, принес рокс с виски. - А! – спортивный инструктор явно оживился. Бокс – его тема, - Это Ленка. Девка – настоящая машина. Иногда так может в табло вшатать – закачаешься! - Ленка? – заинтересованно переспросил собеседник Петра, который явно в этой двойке был главным, - А фамилия у этой Ленки есть? - Кажется, Кулемина, - Петя задумался, - Да! Точно Кулемина! - А лет-то этой боксерше сколько? – усмехнулся мужчина своей белозубой улыбкой. - А хрен его знает. Думаю, лет шестнадцать. Ну максимум – семнадцать. - Ну, а мужик-то хоть есть у нее? – белозубый оскал пропал, на смену ему пришла настороженность. - Я точно не знаю… - Петр потер переносицу, - но, если вам интересно мое мнение, то я скажу, что нет. Какой мужик отпустит малолетку сюда? Девчонке просто нужны деньги. - Значит, Елена Кулемина, шестнадцать лет? – резюмировал главный. - Ну да, а почему вы интересуетесь? – спросил спортсмен. - Да так, может, пригодиться. Ленка закончила бой эффектным ударом. Да, это был не нокаут, но она точно знала, сумма очков однозначно в ее пользу. Это было совсем неплохо. Деньги лишними не бывают никогда! Немногочисленная публика аплодировала и присвистывала, когда она, улыбаясь, уходила с ринга. В раздевалке ее уже поджидал Перт – один из немногих, с кем Кулемина не боялась здесь разговаривать. - Видел-видел, - он приветливо улыбнулся и, похлопав ее по плечу, стал разминать затекшие шейные мышцы, - Ты сегодня прям молодец! Аж босс тобой заинтересовался! - Какой еще босс? – ухмыльнулась Лена, отходя от Пети и приседая на низкую скамейку. - Ну, Вячеслав Владимирович – он здесь главный, - он осекся, - ну… почти главный. Он, кстати, зачастил. И вчера был, и сегодня. Раньше… - Это такой, в костюме? – сердце почему-то предательски быстро застучало. Или просто еще после боя не восстановилась? - Ага, он самый! – обрадовался инструктор подсказке. Описание, да и вообще диалог, были не его коньком. Она постаралась побороть в себе нарастающее чувство тревоги, и, бросив Пете какие-то прощальные слова, медленно прошла в душ. Пройдя в прилегающую к душу раздевалку, она медленно начала стягивать одежду, аккуратно складывая вещи на скамье. Бросив беглый взгляд на настенные часы, Лена поняла, что уже слишком задержалась в клубе. Время неумолимо приближалось к вечеру. Да что там приближалось, летело с бешеной скоростью. Бережно расстегнув цепочку, Кулемина положила свой кулон, ничем не отличающийся от многих других, но так горячо любимый ею, поверх одежды и, перекинув полотенце через плечо, прошла в душ.
AnyaNuta: Он еще раз взглянул на пришедшее сообщение: Я хочу увидеть снимок, на котором будет нож между крыльями орла, держащем девушку в когтях. Чем скорее, тем лучше» Он убрал современный телефон в карман джинсов, проверил, не светится ли оружие при ходьбе и когда он приподнимает руки и, застегнув наглухо куртку, вышел в сумерки с единственной мыслью: «Сегодня!» Кулемина выключила воду, потянулась, привстав на цыпочки. Кожа все еще хранила память теплых струй, но озноб уже подбирался семимильными шагами. Не дожидаясь его, Ленка протянула руку и нащупала полотенце. Обмотавшись в два оборота и как следует закрепив оставшийся конец, вышла из душа в раздевалку. Первое, что бросилось в глаза, когда Кулемина подошла к своим вещам, что ее кулона не было на месте. А потом за спиной прозвучал уже знакомый голос. - Не это ищешь? Ленка поспешно обернулась. На нее смотрел и улыбался во все свои тридцать два зуба ее вчерашний нежелательный собеседник. Новый костюм отливал на свету, а в руке покачивался, словно маятник, кулон на цепочке. - Отдай, - только и процедила сквозь зубы Ленка. Она злилась, безумно злилась, но еще больше ей было неловко стоять полуобнаженной перед этим недоумком. - Знаешь, некоторым нравится просто смотреть, некоторым – трогать. А я люблю комплексные удовольствия, - ей казалось, что его улыбка стала еще шире. - Чего? – она сощурила глаза, стараясь понять, о чем он говорит. - Если до этого момента я еще сомневался, то сейчас убедился окончательно, - продолжал хозяин заведения, - Только целочки могут смотреть так затравленно! – он истерично хохотнул. - Отдай мне цепочку, - на выдохе, но настойчиво произнесла Лена. - Отдам, - босс медленно, но верно, шаг за шагом, приближался к ней, - только после того, как ты хорошенько покричишь для меня! И в этот момент он одним прыжком преодолел расстояние, разделяющее их, сильно прижав девушку к стене. Секундное замешательство и полотенце уже ползет вверх, а на коже пожаром горит чужая влажная рука. Она собрала всю силу, всю, которая осталась после проведенного боя, и, уличив момент, тяжелым хуком опустила руку на мужскую скулу. Резко рванула к двери душевой, закрыла ее на задвижку и, слыша крики о том, что девку нужно достать любой ценой, недолго думая, так как дверь уже ходила ходуном, взобралась на перегородку душевой кабины и всмотрелась в небольшое окно. Крики и голоса становились все более отчетливыми, осколки стекла, застрявшие в ранах, сильно и больно впивались в плоть. Кровь многочисленными ручейками, капала на асфальт и на чудом непораненные ноги. Она постоянно оглядываясь, босиком бежала только вперед. Дыхание сбилось, слезы застилали глаза, а тело неожиданно столкнулось с чем-то твердым. Она подняла глаза, увидела высокого угрюмого человека с пистолетом в правой руке. - Не надо, пожалуйста, - прохрипела Лена, глядя в его каменное лицо. Он уже приближался к неприглядному зданию клуба, когда услышал какие-то голоса и крики. В этом отдаленном от центра районе было, мягко говоря, небезопасно. А неподалеку от этого места и вовсе надо было держать ухо востро. Остановившись и прислушиваясь, он, не издавая ни единого звука, достал пистолет, спокойно опустил руку вдоль ноги, но готовый в любой момент ответить вдруг показавшемуся противнику. Крики слышались все отчетливее, а с его слухом он мог даже распознать отдельные фразы: « Найдите эту тварь!», «Все равно далеко уйти не могла!», «Поймаю – разорву!» Он насторожился. А в следующий момент из-за угла выплыло что-то непонятное и буквально врезалось в него. В жизни редко что могло по-настоящему удивить его, но сейчас мужчина был в замешательстве. Перед ним стояла растрепанная девочка в одном полотенце и с неистовым страхом смотрела ему в глаза. - Не надо, пожалуйста, - услышал он, когда различимые ранее голоса доносились уже совсем вблизи. Профессионально оценив ситуацию, он, зажав девчонке рот, чтоб не кричала, и приподняв ее, быстро скрылся за углом дома, также быстро перешел на противоположную сторону улицы и встал в тени подъезда. Девчонка от страха или от шока даже не пыталась вырываться, но руку от ее лица он все же не отнял, помня, что шок – дело проходящее, и поднять панику она может в любой момент. Как правило, такие моменты были самыми неподходящими. Они стояли, не шелохнувшись, пока на том месте, где несколько секунд назад произошло столкновение, не появились люди. Их было человек шесть. Здоровые и одинаковые. Он быстро смекнул, что это парни из бара. К тому же он видел пару-тройку из них, когда приходил туда вчера. Неожиданно к этой группе присоединился мужик, разительно отличающийся от накачанных парней. Высокий, худощавый, значительно больше запыхавшийся после бега и в костюме. Он узнал его. «Весьма интересно!», - пронеслось в его голове. - Найдите мне ее! – донеслось до них с того конца улицы. Юное создание в его руках как-то странно оторопела. А потом он почувствовал, как она дрожит, как его руку заливают горячие слезы, - Ее фамилия Кулемина, зовут Лена, - продолжал орать мужик в костюме, - возьмите в клубе адрес. Ментов подключите, но найдите ее! Эта коза посмела поднять на меня руку. Зараза, доберусь, молить о смерти будешь! Через некоторое время, когда группа бравых ищеек удалилась, он, наконец, отстранился от девочки. Только она продолжала стоять, как вкопанная, даже взглядом не повела. Он одним движением развернул ее к себе, посмотрел. Кажется, способность мыслей к ней возвращалась. Он снял куртку, накинул на обнаженные девичьи плечи. Посмотрел на изрезанную руку, на не останавливающуюся кровь и резким движением сорвал обмотанное вокруг тела полотенце. От неожиданности и удивления она уставилась на него затравленными глазами. Мужчина приподнял ее руку, не глядя на обнаженное тело, обмотал полотенце вокруг руки, аккуратно засунул перебинтованную конечность в рукав, и застегнул молнию. Куртка была не намного длиннее полотенца, но теплее и не так бросалась в глаза. - Спасибо, - еле слышно, явно через силу, прохрипела девочка. Он только слабо кивнул, быстро подхватил ее на руки и молниеносно направился к соседнему более оживленному бульвару. Садясь в пойманную попутку и протянув водителю визитку какой-то маленькой гостиницы на противоположном конце города, подумал, что сегодня опять не удалось завершить намеченное. Но сегодня, по крайней мере, было достойное оправдание. Он спас человека. Странно для него, человека, забивающего чужие жизни, спасать кого-то. Но кто сказал, что у таких, как он, не может быть своей морали?
AnyaNuta: Ленка стояла на ветру, и не знала, как закрыть от холода обледеневшие ноги. Частник подвез их до указанного адреса, и ее спаситель сейчас, расплатившись, отпускал неприметную пятерку. Она уже окончательно пришла в себя, когда он, подойдя к ней, вновь смело поднял ее на руки. - Я и сама идти могу, - спокойно произнесла Кулемина. Что-то ее настораживало, а что именно, не могла понять. Он лишь кивком головы указал на ее босые ноги. Ленка обреченно поджала губы. Лена прижималась к несшему ее мужчине в тщетной попытке хоть немного согреться. У нее уже зуб на зуб не попадал, а они все шли и шли. Она невольно прикрыла глаза, а открыла потому, что начала принимать вертикальное положение. Она осмотрела железную дверь, оглянулась вокруг. Обычный ничем не примечательный подъезд. Ее новый знакомый, хотя знакомым его можно было назвать с большой натяжкой, ловко открыл дверь и характерным жестом рукой пригласил девушку войти. Кулемина вошла смело. «Конечно, осмелеешь тут», - думала она, - «стоять на холодном и грязном подъездном полу!» Обычная мологабаритная квартира, все как у всех: кухня, комната, ванна, туалет. Городская коробка. Он снял ботинки и прошел в комнату. Она последовала за ним. - Почему ты помог мне? – решилась она на вопрос. Он сел в кресло, стоящее у окна. Ленка же осторожно опустилась на самый край кровати. Он пристально смотрел на нее, но не отвечал. Кулемина потупила взгляд, подумав, что спросила лишнее. Люди, разгуливающие по городу с оружием, не очень-то и разговорчивые. - Зачем тогда ты привел, - она осеклась, - вернее, принес меня сюда? – задала она следующий по списку вопрос. Лена вообще плохо понимала, что случилась после того, как она еле унесла ноги из спортклуба. Хотя, если подумать, то, что случилось с ней там, тоже в голове не укладывалось. Он тяжело вздохнул, а тишина все продолжала витать в комнате. - Ладно, не хочешь отвечать – не нужно, - повысила голос девушка, - Скажи тогда хоть, как тебя зовут? Он наклонился к стоящему около кресла журнальному столику, что-то начирикал в открытом блокноте и, не спеша, бросил ей. Она посмотрела на листок, на котором мужским почерком было выведено имя. - Виктор…, - она помедлила лишь секунду, - Виктор? А что я здесь делаю? Мужчина поднялся, подошел к стоящем у стенки шкафу, порылся в нем с минуту и достал новое махровое полотенце. Затем приблизился к девушке, взял из рук блокнот, подошел к столу и опять начал что-то писать. Кулемина не выдержала. Поднялась, сама подошла к столу и заглянула мужчине через руку. На бумаге было почти дописанная надпись: «Ты замерзла, иди в душ». Все. Это было последней каплей за сегодня. Она вскипела. - Слушай, если ты не хочешь со мной разговаривать, не надо было тащить меня сюда через весь город. И спасать меня тоже не надо было! И уж тем более не нужно играть в молчанку и играть в отписки. Он опять склонился над листком, опять она услышала, как зашуршала под ручкой бумага, а потом он только нервно, практически грубо вложил блокнот в ее руки и скрылся из комнаты. « Я не не хочу, а не могу!!!» Кулемина задумалась, потом смутилась, а потом и вовсе ругала себя последними словами. Дура, начала ни с того ни с сего орать. Нет, сейчас не время извиняться. Надо остыть внутри и согреться снаружи. Лена подхватила брошенное на кровати полотенце и, слыша, как на кухне звякает посуда, поплелась в душ. Завернувшись в полотенце, она приоткрыла дверь и ступила босой ногой на холодный паркетный пол. Было забавно от мысли, что за последние два с лишним часа она побывала в душе уже дважды, а жизнь ее за это время, похоже, изменилась кардинально. Кулемина прошла в комнату. На кровати ее поджидал чистый и теплый мужской халат. Она невольно улыбнулась. Надела на себя. Мда, видок еще тот! Рукава длиннющие, сам халат еще длиннее, по самые пятки, поясом можно обмотаться с ног до головы. Ладно, на безрыбье и это – одежда. Ленка уже намеревалась пройти на кухню, где, как она могла предположить, находился Виктор, но тут увидела сиротливо лежащий на столике блокнот. Остановилась, задумалась и, резко развернувшись, вышла из комнаты.
AnyaNuta: Она не любила извлекать выгоду из любой ситуации, но, если уж обстоятельства были таковы, что ей придется извиняться, а не извиниться она просто не могла, то лучше, чтоб ее никто не перебивал. Аккуратно, на цыпочках, она заглянула в кухню. Виктор стоял, всматриваясь в темный пейзаж за окном, но стоило только Лене подойти к двери, тут же повернулся. «Ну и слух у него», - пронеслось в голове у Кулеминой. Он не сводил с нее глаз. А она никак не могла понять, что таится за его взглядом. Это был не заинтересованный взгляд, не жалостливый, и уж точно не взгляд мужчины на женщину. Просто странный взгляд. Какой-то особенно глубокий. - Спасибо, что одолжил, - она приподняла руки вместе с рукавами, чем немного напомнила Пьеро из знаменитой сказки. Он только слабо кивнул и, отодвинув стул, жестом пригласил ее сесть за стол. Ленка не сопротивлялась, да и есть хотелась смертельно. Через несколько мгновений перед ней стояла тарелка с макаронами и котлетой и чашка горячего чая с лимоном. Позабыв обо всем на свете, она начала быстро уплетать предложенное угощение, отметив про себя, что в принципе, все вполне съедобно. Расправившись с едой и откинувшись на спинку стула, Кулемина, наконец, начала трезво мыслить. - Ты прости меня, ладно? Я не знала, - начала Лена хриплым голосом. Виктор явно хотел что-то сказать, и его глаза жадно искали какой-нибудь листок и ручку, - Подожди. Послушай, хорошо? Мне не стоило кричать, просто… Мне немного стыдно признаваться, но я сегодня очень испугалась. Второй раз в жизни испугалась по-настоящему. Первый был, когда родители погибли. А сегодня второй. И я… Просто хотела сказать спасибо. За все, - она тяжело выдохнула. Любые признания давались Кулеминой нелегко. Может быть, причиной этому была самостоятельность молодой девушки, которая рано повзрослела, а может, это являлось следствием малого общения с людьми. Виктор не вытерпел. Поднялся, быстро прошел в комнату, она могла слышать его шаги. Вернулся он уже с блокнотом и ручкой. «Я знаю, что у тебя ко мне много вопросов. На какие-то я ответить смогу, на какие-то нет. Но все это лучше обсудить завтра. Хватит с тебя впечатлений на сегодня». Ленка невольно улыбнулась. Просто не верилось, что человек, спокойно ходящий с оружием по улицам, такой большой, сильный, решительный может быть еще и… Она не любила это слово. «Доброта»… Люди по определению не могут быть добрыми. В этом-то она была уверена. Все зависело от концентрации злости в них. Может, в этот ее, злости, было не так уж и много? Кулемина уже второй час мирно посапывала в кровати, когда мужчина аккуратно включил компьютер. Сегодня он открыл некоторые новые обстоятельства, которые, возможно, могли пригодиться ему в дальнейшем осуществлении своего плана. Пятнадцать минут спустя взгляд зацепил одну фразу: Владимирский Вячеслав Владимирович, 1975 года рождения… …. Сексуальные предпочтения: Девушки. Девственницы.
AnyaNuta: Кулемина открыла глаза, когда комнату уже заполнили лучи утреннего солнца. Ее новый знакомый сидел за компьютерным столом в углу. Услышав скрип кровати, он быстро обернулся и характерным жестом руки позвал девушку к себе. Ленка, будучи под одеялом, ухватила лежащий неподалеку халат. Все так же под одеялом кое-как натянула его на себя и, поднявшись, подошла к ждущему ее мужчине. «Спрашивай», - увидела она черные буквы в вордовском документе. Ленка задумалась. Вопросов было море, но сейчас в голове гудело от недавнего сна, да и мысли путались. Она никак не могла разложить вопросы по значимости и первичной важности. - Кто ты? – наконец выдавила она из себя. «На некоторые вопросы ответов нет. Думаю, сама скоро поймешь» - его пальцы так быстро скользили по клавишам, что Кулемина, как завороженная, смотрела на руки. Большие, сильные, мужские. - Что ты делал вчера около клуба? – мысли понемногу начали кучковаться в тяжелой голове. Рассудок брал вверх над эмоциями. «У меня было задание», - она хотела посмотреть на его лицо, но Виктор сидел, полуотвернувшись, и смотрел в монитор. - Спасая меня, ты не выполнил задание? – Ленка знала ответ на поставленный вопрос, но все рано спросила. «Да». - Тогда зачем ты меня спас? – вот этого Кулемина в толк взять никак не могла. Тут явно пахло криминалом, а лишний свидетель никому не нужен. «У меня еще будет время выполнить задание». - Ты должен кого-то убить? – как ни в чем не бывало спросила Лена. Он оторвался от компьютера, пристально посмотрел на нее и лишь легкий кивок стал подтверждением ее слов. - А меня ты тоже убьешь? – все так же пристально глядя на него, спросила она. Он отрицательно покачал головой. Ленка окончательно запуталась. - На кого ты работаешь? – она присела на подлокотник кресла, чтобы хоть со стороны видеть его лицо. «На своего босса». - Кого ты должен убить? – она понимала, что спрашивает то, что ее ни коим образом не касается, сама роя себе могилу. Но ею двигал даже не интерес, а желание понять, разобраться, куда она угодила. Он перевел курсор мышки и кликнул свернутый документ. Ленка приподнялась и бегло пробежала по тексту глазами. Ей поплохело. Какие-то безумные числа человеческих жертв, аварии, налеты, грабежи. Она перестала читать, посмотрев на фотографию в верхнем левом углу страницы. На ней был изображен пожилой мужчина, грузный. На второй фотографии справа от первой крупным планом красовалась причудливая татуировка с орлом и девушкой, почему-то в его когтях. - Ну, допустим… Ты должен убить этого козла. А чем твой босс отличается от него? Убийца – он и есть убийца! – она с вызовом посмотрела на него. Он слегка помедлил, затем снова занес руки над клавиатурой, и пальцы быстро набрали текст. «Мой босс не поощряет у своих подчиненных тяги к педофилии! Узнаешь?» Ленка непонимающе уставилась на него. И снова клик очередного свернутого документа. И вот уже перед глазами фотография мужика в костюме. Кулемина зажмурилась. Потом все же окинула взглядом статью. Нет, на этом не висело ни одной жизни, только азартные игры, наркотики и множественные изнасилования. Таких же, как и она. В милицию ходил регулярно, как к себе домой, отвечая на вопросы по очередному заявлению. Судим не был. Ленка быстро развернулась и, еле успев добежать, склонилась над белым унитазом. В ванной зажурчала вода, стали доноситься какие-то гортанные хрипы. В комнату она вошла через несколько минут, бледная и растрепанная. Села на край кровати, подальше от компьютера, прижимая ко лбу мокрое полотенце. - Какая гадость! – она откинулась на подушки и прикрыла глаза. Слушать, вернее, читать подробности, которые мог рассказать Виктор, не было ни сил, ни желания. - Это что, у него склонность такая? – Задала Кулемина свой вопрос и приоткрыла один глаз. Виктор сидел в пол оборота, когда услышал ее голос. Повернулся и кивнул в знак согласия. - Хреновая склонность…! – она чуть было не позволила себе выругаться, но вовремя остановилась. Вернее, что-то внутри остановило. Раньше она спокойно могла послать любого бугая в далекое эротическое путешествия, а теперь что-то мешало. Даже сама удивилась. Мужчина только хмыкнул на это замечание. - Только мне все равно придется с ним встретиться, - Лена уже забыла про собеседника и просто рассуждала вслух, пока не почувствовала стальную руку, сжимающую ее запястье. Она окончательно открыла глаза, взглянула на него, смотрящего одновременно непонимающе и озадачено. - У него осталась одна моя вещь…, - объяснила Кулемина, - она мне дорога. Даже не так, это самая дорогая вещь в моей жизни… Виктор аккуратно присел на край кровати, в характерном движении задавая свой немой вопрос. - У него мой кулон. Это подарок. Мамы. Она с отцом погибли. Это все, что осталось… Мужчина молниеносно метнулся к столу, взял блокнот и ручку и судорожно начал что-то выводить. «Тебе нельзя с ним видеться» - Можно, нельзя, какая разница! Есть слово нужно! – парировала Куленима. «Ладно, только не сейчас. Пусть все уляжется и немного забудется. Тебя ищут!» Лена быстро прошлась по словам глазами. Ее ищут. Чтобы как последнюю… Даже думать страшно! Может, он и прав? - Не допустим. А где мне прикажешь прятаться? Вечно здесь я находиться не смогу, к себе доже вернуться не получится. Уехать не прокатит… «Почему не можешь находиться здесь? Тут точно не найдут. Да и о вечности разговор слишком пессимистичный. Это я обещаю» - Потому что некомфортно себя чувствую, когда занимаю койка-место хозяина! – прищурив один глаз отозвалась девушка. Виктор только приподнял бровь и покачал головой. - Что? – наивно спросила Лена. «Женщины…», - только и написал он. - Слушай…, - она немного замялась. Как о таком спрашивать? – Хотела спросить… Ты только не обижайся. Ты давно не говоришь? «С трех лет» - А почему? – лицо Лены посерьезнело. «Я плохо помню. В детдоме говорили, что кто-то или что-то напугало» - Можно я тебя попрошу об одной вещи? – в ее глазах появился ехидный огонек. Он кивнул. - Я никогда не видела, как улыбается киллер. Можешь продемонстрировать? Он улыбнулся не наигранно улыбнулся и закатил глаза, всем видом показывая, что такое он слышит впервые.
AnyaNuta: Сейчас, сидя за кухонным столом, не спеша потягивая вкусный сладкий кофе, и слыша, как струится вода в душе, Лене почему-то было хорошо. Не смотря ни на что! Ни на то, что она находится в квартире, возможно, опасного человека. Да что там опасного, наемника! Ни на то, что этого человека она знает всего несколько часов. Чувство тревоги и инстинкт самосохранения отключились напрочь. Только сплошная, обволакивающая и уносящая вдаль нега. Он вошел на кухню, огляделся, улыбнулся запаху кофе. Капельки воды застряли в его тугих темных кудрях. Голубые глаза отливали цветом моря в погожий день. Простая белая футболка и джинсы… «Осторожно!» - вещал полуслышимый внутренний голос, но она гнала его прочь. Только нега, только спокойствие, только умиротворение. Он сел напротив нее, легко звякнув чашкой о стол. Немного бледная после утреннего случая, растрепанная, но ей идет. Низкая челка, в отчаянном порыве скрыть два изумруда, налезла на глаза. Но они сверкают! И эта странная, задумчивая полуулыбка. Красивая девочка. «Осторожно!» - предупреждает его самый лучший друг – разум. Красивая девочка…. Девочка… Всего лишь ребенок… - Ты не спал всю ночь, - прервала она его мысли. Он лишь приподнял уголки губ и отпил из чашки. Лена нехотя встала, подошла к холодильнику и, оценив содержимое всех полок и морозилки, снова обратилась к мужчине. - Иди поспи, а я пока приготовлю обед. Виктор заинтересованно приподнял бровь и слегка склонил голову набок. - Думаешь, я готовить не умею? – приняла вызов Куленима. Она всегда сражалась до конца. Не всегда до победы, но до конца, - Значит так… Ты сейчас заваливаешься спать, и чтоб в ближайшие часов…. несколько, тебя не видно и не слышно. И учти, - она приподняла указательный палец вверх, - я проверю, спишь ты или нет! Только попробуй обмануть! Уже обе брови мужчины полетели вверх. - Да, да! Я обманщиков быстро от этого дела отучаю, - вздернутый палец быстро присоединился к своим соседям и сложился в маленький сильный кулачок. Виктор только хмыкнул и продолжал смотреть на девушку. - А я тут пока… приготовлю что-нибудь…, - она замялась и немного погрустнела, - … домашнее… Он не мог не заметить перемен, произошедших с ней. Еще слишком юна, чтобы скрывать эмоции. И слишком мало была ребенком… В этом они были похожи. В детдоме просто нет времени оставаться маленьким. Виктор еще раз взглянул на нее, медленно поднялся, подбадривающее кивнул и вышел из комнаты. Засыпал он долго. Нет, звуки, доносившиеся с кухни, абсолютно не мешали. Скорее наоборот. Еще никогда его дом не был наполнен звуками, не издаваемыми им самим. Странное чувство. Странное в своей приятности. Под методичное опускание ножа на разделочную доску он, наконец, провалился в забытье. Ему снилась маленькие окошки файлов с фотографиями. На них была очень знакомая девочка. Высокая, стройная, светлая стрижка, челка. Глаза, зеленые-зеленые. Красивые. А потом на фото появился второй. Высокий, улыбающийся недоброй улыбкой, в сером костюме с отливом. Следующий кадр, и девушка замечает его. И еще один: ее тонкие сильные руки прижаты ко рту, не пуская рвущийся наружу поток. Он поежился. И сам для себя во сне решил: «Не получишь! Ее не получишь!» Мужчина осторожно перевернулся на другой бок, уловил краем уха все то же стуканье ножа и снова погрузился в чуткий сон. Проснувшись, понял, что уже стемнело. В квартире стояла подозрительная тишина. Он прислушался более придирчиво, к каждому шороху, но даже его тончайший слух не мог уловить ровным счетом ничего. Резко поднялся и быстрым шагом направился в кухню. Он остановился в дверях. За столом, аккуратно сложив руки и уронив на них голову, тихо посапывала Ленка. Непослушные светлые прядки ниспадали на неподвижное лицо, легкие тонкие пальцы слегка подрагивали во сне. Виктор нехотя оторвал от девушки взгляд, перевел его на плиту. Большая кастрюля и сковородка источали приятные запахи домашней еды. Домашней. Впервые за все время пребывания в своей берлоге появилось настоящее ощущение дома, реального, с горячей едой и человеком, который позаботился. Он неслышно подошел к плите, легко приподнял крышку, втянул носом вкусные ароматы еды и мягко улыбнулся. Тихо опустил крышку на место, но и этого, казалось бы, беззвучного движения, было достаточно, чтобы за его спиной послышалась легкая возня пробуждения. - Я что, заснула? – хриплым голосом спросила она. Степнов утвердительно кивнул. - Садись, сейчас есть будем. Кулемина мягко улыбнулась, выныривая из-за стола. Смотреть на нее становилось все труднее. Смотреть так, как должны смотреть взрослые мужчины на совсем еще юных девушек. Нет, женщину в этой угловатой, с рваной стрижкой пацанке Виктор так и не разглядел. Женщину не разглядел, а вот женское начало – очень даже. Вот ведь, парадокс жизни! Подчас самые женственные, самые холеные, самые сексуальные оказываются вовсе не женственными, с приклеенными и приделанными атрибутами первичных и вторичных половых признаков и очень даже фригидными. А угловатые, нескладные и, казалось бы, вульгарные – самыми гибкими, самыми прекрасными и самыми нежными. Стараясь отогнать внезапно откуда взявшиеся, пугающие даже его мысли, Степнов окинул взглядом комнату. Посмотрел на настенные часы. 22.23. Сейчас, здесь, с Леной он совсем забыл о самом важном – его миссия не только была не завершена, он и на шаг не приблизился к намеченной цели. У моряков есть поверье – женщина на корабле, к беде. Все это, конечно, прекрасно, и суеверия, и мистика, но лишь сейчас он понял настоящую причину нежелания тружеников моря видеть не только в своих рядах, но и в отдалении представительниц прекрасного пола. Женщины отвлекаю мужчин от мужских дел. Сегодня он сам в этом убедился. Что ж, еще не поздно все исправить. Пока Лена возилась с тарелками, он прошел в подоконнику, на котором лежал один из многочисленных блокнотов, которые каким-то волшебным образом вдруг появились во всех углах его небольшой квартиры. Там же нашел ручку и принялся выводить слова своей речи. Кулемина уже поставила суп разогреваться, когда ощутила легкое касание на своем плече. Повернулась, уставилась в блокнот. «Спасибо за ужин. Остаться не смогу. Извини. У меня дела» С неприятным налетом горечи поджала губы, подняла на него глаза и собралась с мыслями. - Я знаю, куда ты собираешься. И знаю, зачем, - его глаза стекленеют, вмиг становясь какими-то прозрачными, - И я знаю, что ты должен... – тяжелый вздох и маленькая передышка, - Но ведь никто не сказал, что ты должен сегодня. Поужинай со мной, твое задание никуда от тебя не убежит, - Ленка горько усмехнулась, - слишком глубоко оно засело в этом городе. В его мозгу снова проносится практически незаметная мысль про моряков, но он, посылая ее ко всем чертям, уже не может устоять перед парами, исходящими из кипящей кастрюли, и мягкой белозубой улыбкой.
полная версия страницы