Форум » Архив » Автор: suslya » Ответить
Автор: suslya
suslya: Фанфики: 1. Любовь, неподвластная времени 2. Месть за жизнь 3. ШиЗа 4. Братья наши меньшие 5. Загадочная тетрадка 6. Было... или не было... 7. Мне нужны твои губы 8. Мастерица
suslya: Довольно долго, около двух недель, наши с Виктором отношения хоть и были нежными и милыми, но все равно в них чувствовалась некая отстраненность. Пытаясь разобраться в причинах сложившейся ситуации, я пришла к выводу, что все дело во мне, в том, что я не могу закрыть глаза на нашу со Степновым разницу в возрасте. А это было действительно так. Оказываясь рядом с Виктором, я начинала ощущать себя до жути маленькой и глупенькой по сравнению с ним, таким большим, сильным и умным. Иногда мне казалось, что мужчина тоже замечает, так сказать, неидеальность наших отношений. Но Степнов никаких активных действий не принимал. Сначала я была в недоумении, а потом, подумав, поняла, что возможно мне просто необходимо слегка привыкнуть к нему и к его новому статусу в моей жизни. На ум невольно пришла насмешливая поговорка: «За что боролась – на то и напоролась!» Действительно, так хотела взаимных чувств от Виктора, а когда получила – поняла, что не все так просто, как я себе напредставляла. Итак, прошло уже примерно две недели с того дня, как мы с Виктором разобрались в наших отношениях. На календаре листок июля сменился листком августа, и минуло около месяца с того момента, когда мы с Виктором познакомились. С Ксюшкой мы продолжали хулиганить и периодически доводить Степнова до белого каления. Конечно, проказы наши не выходили за рамки допустимого, но мужчина порой просто не выдерживал и начинал ругаться. Правда, мы его быстро успокаивали, а после он говорил, что мы из него вьем веревки. - Лен, у тебя никаких планов на следующие выходные нет? – однажды, когда мы сидели на кухне во время Ксюшкиного дневного сна, спросил меня Витя. Я отрицательно помахала головой из стороны в сторону. – Может быть, съездим на природу денька на три? - А куда? – с интересом спросила я, уплетая подаренную щедрой Ксюшей «Растишку». - К нам на дачу. Это недалеко от Москвы, часа полтора где-то ехать. - Ух ты, здорово! Я за! А там речка есть? А-то я все лето искупаться мечтаю, а в Москве негде… - Есть, - улыбнулся Степнов, видимо, умиляясь моему восторгу. - Тогда у меня отпали последние сомнения! – тоже заулыбалась я. – Надо будет Ксюше вещи собрать… - Э-э-э, Лен, вообще-то Ксеньку я планировал в пятницу к маме отвезти, - неуверенно сказал Виктор. – Понимаешь, я хотел бы провести эти дни только с тобой. Вдвоем. - Ну, - тут же растеряла я весь свой пыл, - я не знаю… А что я скажу родителям? – О! Вспомнила о предках! А минуту назад, Кулемина, в голове у тебя мелькала мысль о том, что надо бы попросить Игорька или Лерку прикрыть мой отъезд. - Лен, я уже договорился с твоими родителями, - неожиданно сказал Степнов. Я изумленно посмотрела на него. – И о наших отношениях они тоже знают. - Когда? – все еще пребывая в состоянии шока, спросила я. - Сегодня утром, пока ты в автосервисе была. Мне сегодня на работу не обязательно было идти, там, вроде как, все в порядке, - начал рассказывать Витя. – Поэтому сначала с утра я завез Ксюшку в садик, потом немного подождал, пока ты уйдешь из дома и поехал к твоим родителям. Прости, что не согласовал свои действия с тобой, просто я был уверен, что ты захочешь присутствовать на разговоре, а, зная, что из этого выйдет только очередная ссора с твоими родителями, я решил действовать в одиночку. Извини еще раз… Надеюсь, ты не сильно обижена на меня? - И что же они тебе сказали? – опасаясь ответа, спросила я. - Ну… Скажем так, я узнал о себе много нового и интересного, но мне все же удалось убедить твоих родителей в искренности моих чувств к тебе, - улыбнулся Витя. – Хотя, думаю, на тебя они еще немного поворчат из-за того, что встречаемся мы с тобой уже две недели, а узнают они об этом лишь сейчас. Но тут я их понимаю, как отец… Как представлю, что какой-то неизвестный мне тип, к тому же почти на десять лет старше Ксюхи, будет с ней встречаться, а я не буду в курсе, аж кулаки сжимаются… Заработался, блин, - устало проведя ладонями по лицу, сказал мужчина. – Нужно было сразу же поставить твоих родителей в известность. - И они не против отпустить меня с тобой на выходные? – удивилась я, зная маму и папу. - Лен, ты же не думаешь, что я тебя сейчас обманываю? - С ума сойти! – расплылась я в улыбке, понимая, что Витя избавил меня от проблемы раскрытия правды родителям и, плюс ко всему, уладил с ними все нюансы. Ведомая каким-то чувством нежности и благодарности, я встала со своего места, подошла к Степнову и осторожно коснулась губами его щеки. Мужчина же аккуратно взял меня за талию и нежно, но властно посадил на свои колени, а затем обнял меня. - Лен, я не отрицаю, что мне нравится, как ты смущаешься, нравится румянец на твоих щечках, - провел он пальцем по моему лицу. – Но я хочу, чтобы ты перестала стесняться меня. Сказать по-честному, именно для этого я и зову тебя на дачу. Хочу, чтобы те факторы и преграды, которые мешают тебе раскрыться, рухнули. Хочу видеть, что ты мне полностью доверяешь. Хочу одарить тебя лаской и заботой и хочу, чтобы ты знаки внимания принимала, как само собой разумеющееся. - Я буду стараться, - пообещала я и своровала с губ любимого человека быстрый поцелуй, но его это явно не устроило, и Виктор, недовольно хмыкнув, стал чувственно ласкать мои губы своими, а я с не меньшим увлечением отвечала ему. Без тени сомнения могу сказать, что выходные, которые мы с Витей провели наедине, на тот момент были самыми счастливыми днями в моей жизни. Действительно, находясь вдали от города и в уединении со Степновым, я сама заметила, как стала раскрываться. Уже не так остро ощущалась разница в возрасте, стеснение уходило на второй план, а желание как можно сильнее насладиться близостью и неразлучностью с любимым человеком доходило до безумия. Днем мы гуляли по лесу, осматривая окрестности и любуясь природой, занимались бытовыми делами, типа приготовления обеда или небольшой уборки, а один раз Виктор натянул между двух деревьев большой гамак, сделанный из сложенной вдвое волейбольной сетки, и мы полдня провели на нем, качаясь, обнимаясь, целуясь и разговаривая. Мужчина вспоминал, как прошлым летом, чтобы уложить Ксюшу спать, натягивал этот гамак и качался вместе с ней, рассказывая той сказки, пока ребенок не засыпал. Я же слушала его, посмеивалась, улыбалась и мысленно благодарила судьбу за то, что встретила такого человека, как Виктор. Когда в пятницу вечером, если не сказать уже ночью, Степнов потащил меня к речке, я чуть было не забыла все правила приличия и не наорала на него матом. Виктор же, взяв меня на руки, чтобы я не затормаживала движение, стал объяснять, что именно к ночи вода в реке становится самой теплой, ибо нагретое от солнца дно к ночи начинает отдавать ей свое тепло. Зайдя в речушку, мне пришлось согласиться с его словами, потому что вода действительно была, как говорится, как парное молоко. И народу на береге и в самой реке – никого. Рай для влюбленных! А потом Виктор и вовсе придумал наистраннейшую забаву, когда я, смущенно опустив голову, сообщила, что не умею плавать и дальше, чем по шею, не зайду. Подплыв ко мне, мужчина взял мои руки и сцепил их позади своей шеи. Глядя прямо мне в глаза, Степнов сказал «держись», и я тут же почувствовала, как мои ноги оторвались от дна, а тело стало двигаться за руками мужчины, лежащими на моей талии. Виктор заплывал все дальше и дальше, а дыхание у меня сбивалось все больше и больше: от адреналина в крови, от некого чувства невесомости, которое дарила вода, от близости любимого человека, который неотрывно смотрел в мои глаза и улыбался. Возвращаться в Москву у меня не было никакого желания. Жаль, что порой от наших желаний ничего не зависит. Жизнь потекла своим чередом: дом – автосервис – детский садик – квартира Виктора – дом. И так каждый день. Единственным отличием было лишь то, что теперь меня затапливало чувство безумной радости и неконтролируемой нежности, когда я видела Витю. Ксюша, если что-то и понимала, то упорно молчала, хотя я думала, что эта хитрая девчушка уже через два дня после того, как мы со Степновым начали встречаться, будет бегать и кричать что-то вроде «тили-тили-тесто, жених и невеста!» Но этого не происходило. Лишь однажды, уже после нашей поездки на дачу, девочка подошла ко мне и с необычайно серьезным видом спросила: - Лен, а ты любишь папу? - Люблю, Ксюш, - с улыбкой призналась я. И каким же было мое удивление, когда ребенок, кивнув, молча удалился в свою комнату.
suslya: И все было бы хорошо, если бы не какое-то скверное предчувствие, которое прочно поселилось в моей душе. Возможно, я просто впервые почувствовала себя настолько счастливой, что теперь боялась это счастье потерять… Не знаю. Но то, что меня что-то беспокоило, это точно. Родители действительно дали согласие на наши с Витей отношения, хоть и поглядывали на меня с каким-то подозрением. Однако против ничего не говорили. С Игорем мы продолжали вместе работать и подтрунивать друг над другом, даже не вспоминая, что относительно недавно наговорили друг другу кучу неприятных слов. А с Виктором… С Витей отношения стали ближе некуда. Все произошло как-то случайно и совершенно непреднамеренно. Через неделю после нашей первой поездки на дачу, мы решили съездить туда опять, только теперь уже, естественно, взяли с собой Ксюшу, чтобы ребенок не почувствовал себя брошенным из-за наших отношений. А девочка, кстати говоря, итак стала какой-то странной – менее разговорчивой и более замкнутой в себе. В пятницу вечером, уложив ребенка спать, мы с Витей ушли в другую комнату, чтобы не мешать ей разговорами и звуками от телевизора. Включили какую-то романтическую комедию, легли на большую кровать и стали следить за сюжетом. Витя лежал на спине, я же устроилась на боку, положив голову на его широкую грудь. Мужчина тут же одной рукой обнял меня, а второй стал перебирать мои волосы, отчего я разве что не мурлыкала. На каком-то скучном моменте фильма, я отвлеклась от экрана и сделала то, что хотела сделать в течение уже пятнадцати минут – поцеловала Виктора. Степнов улыбнулся и, подтянув меня чуть повыше, сам с удовольствием стал целовать меня. При таком раскладе получилось так, что я теперь лежала почти на нем… Не могу вам описать тех ощущений, которые будоражили меня изнутри. Я сама никогда такого не испытывала. Даже с Игорем… Как бы близко ни был Гуцулов, меня никогда не раздирало изнутри желание еще большей близости, желание раскрыться человеку на все сто, желание узнать, что такое любовь в ее физическом проявлении. Степнов честно несколько раз пытался остановить меня, вот только я его не слушала… Честно говоря, я до сих пор не понимаю, почему именно в тот момент он не включил свою легендарную принципиальность и не отшил меня на некоторое время, но я рада, что все случилось так, как случилось. По крайней мере, я нисколько не жалела о том, что произошло. А вот Виктор пол-утра субботы хватался за голову и, безумным взглядом смотря мне в глаза, извинялся за то, что не сдержался. Из-за его глупых извинений мы, кстати, чуть было не поругались на почве непонимания. Когда я первый раз услышала его «Лен, солнышко, прости меня, пожалуйста. Я не должен был этого делать… Извини…», меня изнутри тут же заколотило. Не знаю, о чем подумали бы другие девушки, а у меня в мозгах тут же появилась мысль о том, что ему эта ночь не понравилась, и теперь он жалеет, что вообще со мной связался. В итоге, я сходила в душ, выплакалась там, а потом, приведя себя в порядок, вышла и еще полдня ходила и слушала его извинения. Только к вечеру уже не выдержала… - Послушай, Вить, хватит извиняться уже! – стараясь сделать голос максимально твердым, сказала я. – Если тебе не понравилось – так и скажи, я пойму! Не всем нравятся неопытные девушки… Прекрати прикрываться другими словами и скажи прямо, мол, прости Лена, но ты мне в постели не подходишь! Не волнуйся, не хрустальная, пережи… - С чего ты это взяла, глупая? – перебил меня мужчина, схватив за плечи и слегка тряхнув. – Кто сказал тебе подобную чушь? Лена, откуда такие выводы? - Из твоих слов! – рявкнула я, пытаясь вырваться. - Да я… - стал подбирать нужные слова мужчина, одновременно удивляясь моей логике. – Да я же… Я просто не хотел, чтобы у нас случилось все так быстро! Думал, что сегодня с утра, оценив ситуацию «трезвым» взглядом, ты можешь разочароваться во мне! - Ну и кто из нас глупый? – уже с улыбкой произнесла я. - Оба, - констатировал Виктор, отпуская мои плечи и обнимая меня. – Лен, я рад, что стал твоим первым мужчиной. Спасибо, что сберегла себя для меня… - Помнится, последний раз ты сам сберег меня для себя, - хихикнула я, вспоминая его рассказ про день рождения. Степнов тоже усмехнулся и лишь покрепче сжал меня в объятиях. Вы меня осуждаете? Согласна с вами на все сто процентов: заняться любовью с мужчиной, с которым встречаешься меньше месяца, а знакома чуть более полутора месяцев, крайне безнравственно и необдуманно. Но я ничего не могла с собой поделать! Как примитивное животное, которое не может идти против своих инстинктов. Знаю, это не оправдание… Вообще, вы думаете, что я когда-то могла просто подумать, что так быстро, как говорят в народе, «дам» мужику? Нет! Изредка мечтая о том времени, когда у меня будет любимый молодой человек, я думала, что чуть ли не анализ на СПИД заставлю его сдать, прежде чем лягу с ним в постель… А вот нате вам! Как говорится, судьба распорядилась иначе. Особенно страшно мне было идти домой. Честно говоря, было такое ощущение, что родители все поняли… Ну, конечно, если обычно веселая и бодренькая дочурка прячет глаза и ныкается по углам, непонятно отчего заливаясь румянцем, это о чем-нибудь да говорит. Но ни папа, ни мама мне ничего не сказали, за что я им была очень благодарна. А с другой стороны, что они скажут? Вернее, что это теперь уже изменит? В конце концов мне не четырнадцать лет… Но я что-то чересчур углубилась в конкретную тему. В общем-то я всего лишь хотела сказать, что теперь между нами было полное доверие и взаимопонимание. Я стала замечать, что чем интимнее становились наши отношения с Виктором, тем лучше мы начинали понимать друг друга, тем меньше оставалось между нами недоразумений и споров. В то время как у нас с Виктором отношения шли в гору, Ксюша стала как-то странно меняться. Она перестала требовать от меня внимания к себе, стала меньше выходить из своей комнаты, когда я была у Степновых, а один раз, когда я захотела поиграть вместе с ней в приставку, девочка чуть ли не взашей прогнала меня из комнаты. Ее поведение вызывало у меня откровенное недоумение, но Вите что-либо говорить я не стала, потому что знала, что он может отругать или наказать Ксюшку, а я этого не хотела. Может ребенок просто взрослеет? Но еще чуть позже произошло нечто, уже выходящее за рамки моего понимания. Я крутилась на кухне и пекла печенье к приходу Виктора. Вообще мне в последнее время жутко хотелось удивлять его, радовать и оправдывать слово, которым он меня частенько называл – Мастерица. Ксюха сидела за столом и рисовала. Замесив тесто, я тяжело вздохнула и плюхнулась на табуретку, мельком глядя в рисунок девочки. - Ксень, ты чего рисуешь? – спросила я, никак не сумев понять по очертаниям, что это за картина. - Дракона! – выдал ребенок. И снова я удивилась. Обычно Степнова-младшая рисовала принцесс, папу, меня, себя, пони… Да что угодно, только не зубастых драконов! От моих размышлений меня отвлек звонок мобильника в другой комнате. Бросившись на «зов», я быстро покинула кухню. Когда я вернулась, ничего не изменилось. - Ксюш, папа звонил. Сказал, что будет через полчаса, - сообщила я и стала быстро раскладывать тесто на противне, чтобы успеть к приходу мужчины. - Хорошо, - сказала девчушка. Виктор явился ровно через полчаса. Поцеловал дочку, потом меня, отдал очередную игрушку Ксюшке, заметил аппетитный запах, разносящийся по кухне. Еще минут через пятнадцать мы наконец-то сели за стол. Чай был разлит по бокалам, на столе остывало печенье. - Ну, что, Ленка, попробуем, что у тебя вышло? – весело сказал Виктор, беря печенку. - Ага, надеюсь, никто не отравится, - пошутила я и тоже взяла хлебобулочное изделие. Как только Степнов надкусил мое кулинарный изыск, по его лицу сразу стало ясно, что что-то не так. Я быстро попробовала свою порцию и подавила жуткое желание выплюнуть печенье на пол. Вместо сладенького десерта у меня во рту сейчас все сводило от невыносимой соли. Виктор перевел все в шутку, сказав, что, мол, он все понимает, любовь-морковь, но не настолько же! А я сидела и размышляла о том, что не могла я перепутать сахар и соль при готовке. Да даже если бы и перепутала, не в таких же количествах! Взгляд мой упал на притихшую Ксюшу, которая, к слову говоря, будучи заядлой сладкоежкой, даже в руки не взяла печенье. Все тут же встало на свои места: это она подсыпала соль в тесто, пока я отходила разговаривать с Витей. Только уверенности в своих выводах у меня не было, как и доказательств ее вины. Когда я уже собиралась домой, девочка подошла и, пряча глаза, начала просить прощения за неудачную шутку. Подавив в себе обиду, я улыбнулась и ответила, что естественно ее прощаю. Она обняла меня и убежала к себе, а я смотрела ей вслед и не могла понять: действительно это была лишь глупая шутка или она сделала это намеренно? Во второе верить не хотелось…
suslya: Как часто мы отказываемся верить в очевидное, и как часто это очевидное оказывается правдой. Пакости Ксюши действительно не закончились на печенье. Причем теперь уже она даже не скрывала, что делает все это специально! Через несколько дней дошло уже до того, что я просто-напросто боялась идти за ней в детский садик. Чего только она не вытворяла дома! То испачкает полы, которые я только что помыла, то рассыплет что-то на кухне, то вымажет Витину рубашку в шоколаде, а когда он придет, скажет, что это моя работа. Один раз и вовсе переставила мне на утюге режим, из-за чего я чуть было не спалила всю одежду. Не могу сказать, что все ее действия имели успех: то, что успевала, я исправляла до прихода Степнова, а на то, что я не успевала поправить, он не обращал внимания. Несколько раз я пыталась сказать Виктору о том, что Ксюшу наши отношения, по-видимому, не устраивают. Но мужчина лишь отмахивался, ссылаясь на то, что мне это чудится. А по поводу изменения поведения и замкнутости, Витя начинал напоминать о том, что ребенку скоро в школу, она наверняка волнуется. Прямо же сказать ему о подлянках Ксении я не могла – меня преследовало такое чувство, будто я ябедничаю. Много раз я и сама пыталась поговорить с девочкой, но она не имела ни малейшего желания со мной разговаривать. Зато при отце Ксюша замечательно играла прежние отношения между нами, поэтому-то у Виктора и не возникало никаких подозрений в том, что не все так гладко, как кажется на первый взгляд. - Да ревнует она своего папашу к тебе! – сразу же после моего рассказа «поставил диагноз» Игорек. – Чего тут непонятного? – пожал плечами парень, выбирая отвертку. - Но раньше-то все нормально было! – возразила я. – И времени я с ними проводила никак не меньше! - Раньше ты не посягала на место в их семье! – стал объяснять свою точку зрения парень. – Это как… - задумался Гуцулов над примером, - как продать квартиру или сдать ее. И в том, и в другом случае на ней будут жить другие люди, только в одном варианте она останется твоей, а в другом – она уже перестает быть твоей, - сказал Игорь. Заметив мой непонимающий взгляд, парень вздохнул и начал пояснять: - пойми, ты устраивала Ксюшу, пока была, грубо говоря, «квартиросъемщицей» в их семье. То есть, пока не имела никаких прав. А теперь она видит, что Виктор уделяет тебе все больше и больше внимания, и понимает, что в определенный момент, ты станешь полноценной «хозяйкой». Плюс ко всему, она ревнует любовь Степнова, которая обычно была направлена лишь на нее, к тебе. Ребенок же не понимает, что это разные проявления любви. - И что же мне теперь делать? - расстроено спросила я у друга. – Я не хочу терять Витю! Да и Ксюшку терять не хочу… Я к ней так привязалась, - сказала я, сидя на одном из столов и болтая ногами по воздуху. – Я бы поговорила с ней, попыталась бы объяснить, что Виктор любит и ее и меня, просто по-разному, но она меня не слушает! Просто отказывается! - А сказать Степнову? – предложил Игорек. - И как ты себе это представляешь? – усмехнулась я. – «Вить, твоя дочка меня терроризирует! Прими меры!» Так что ли? - Ну не так, конечно… Ой, Ленка, не знаю даже, что тебе посоветовать, - тяжело вздохнул парень. – Сдается мне, что она тебе теперь спокойно жить не даст… Знал бы Игорек, как он был прав… Тот день, когда Ксения показала всю широту своей фантазии и изобретательности, я, пожалуй, не забуду никогда. Утренняя теплая солнечная погода к вечеру сменилась проливным ливнем. Я, не привыкшая смотреть перед выходом из дома прогноз погоды, молча наблюдала за движением холодных капель по стеклу и ругала себя за отсутствие зонтика или хотя бы куртки с капюшоном. Моя интуиция вновь меня не подвела, но в этот раз я объясняла свое беспокойство волнением за Виктора. Все-таки дождь, скользкие дороги, плохая видимость… Ксюша как всегда сидела в своей комнате. Я заварила себе чай, чтобы немного унять дрожь, но не успела сделать ни глотка, так как неудачно повернулась и задела его. Мой любимый бокал, подаренный мне Витей, разбился вдребезги, окатив все полы коричневатой жидкостью. Выругавшись сквозь зубы, я сходила в ванную, взяла тряпку и стала убирать следы своей неуклюжести. Степнова-младшая прибежала на кухню лишь на несколько секунд, чтобы посмотреть, что вызвало такой шум. Через некоторое время домой приехал Виктор. Он как всегда поцеловал меня и тепло улыбнулся. Из своей комнаты медленно вышла Ксюша. Посмотрев на нее, я заметила на щеке у девочки большое красное пятно. «Диатез что ли?» - была моя первая мысль. Я уже собиралась спросить, откуда у нее на лице появилась такая отметина, как вдруг глаза девочки наполнились слезами, и она бросилась в руки Виктора. - Ксень, ты чего? – не на шутку испугался Степнов. – Чего ты плачешь? Что с щекой? - Я случайно Ленин бокал разбила, который ты ей подарил, а она меня ударила! – заливаясь слезами, сказала Ксюша и спрятала лицо на груди у отца. Челюсть моя свалилась на пол. Я с ужасом и непониманием смотрела на девочку, Виктор таким же взглядом смотрел на меня. В коридоре повисла напряженная тишина, которую нарушали лишь всхлипы Степновой-младшей. Помните, я говорила, что ей неплохо было бы учиться в художественной школе? Теперь же я понимаю, что театральный кружок подойдет ей куда больше… - Лен, это правда? – спросил Виктор. И вот тут все мое существо затопила просто нереальная обида. Как? Как он мог подумать, что я могу поднять руку на его дочь? Хорошего же он обо мне мнения! Сжав губы в струнку, я промолчала. А Степнов, естественно, сделал свои выводы. - Покинь, пожалуйста, нашу квартиру, - сухо произнес мужчина, не отрывая от меня холодного взгляда. Он крепко прижимал к себе плачущую Ксюшу и с презрением смотрел на меня. Я все также молча стала надевать кроссовки. - Принеси, пожалуйста, с кухни мой мобильный, - хриплым от обиды и подступающих слез голосом попросила я. Степнов оценивающе пробежался по мне глазами и опустил на пол более или менее успокоившуюся девочку. – Я не знаю, за что ты так со мной… - начала говорить я, когда Витя скрылся на кухне, - но, поверь, когда-нибудь ты поймешь, что совершила ошибку. - Ты никогда не займешь место моей мамы! – неожиданно заявила девочка, шмыгая носом и проводя под ним рукой. - Глупая ты, - сквозь слезы улыбнулась я. – А я считала тебя такой умной для твоего возраста. Надеюсь, что вы с папой будете счастливы… В этот момент вышел Виктор и отдал мне мой телефон. Я стояла и смотрела на них – двух людей, ставших мне почти родными, - пытаясь запомнить как можно больше деталей. - Давай я тебя подвезу, - сказал Степнов, когда дождь еще сильней забарабанил по карнизу. - Не стоит. Сама дойду. - Но… Не став его слушать, я молча открыла дверь и вышла в подъезд, а потом и на улицу. Немного отойдя от дома, я обернулась и увидела в окне силуэт Виктора. Мысленно сказала дождю спасибо за то, что в данный момент он скрывает мои слезы, а потом развернулась и медленно побрела к дому. Денег на проезд у меня не было, да и среди людей я сейчас находиться не хотела. Здесь, на улице, я могла плакать, и никто бы сейчас этого не заметил, а в автобусе это сразу будет видно… Домой я вернулась довольно поздно. Мама только собравшаяся было на меня накричать, так и замерла с открытым ртом, увидев мой вид. А посмотреть было на что: насквозь промокшая, с потекшей косметикой, хлюпающая кроссовками. - Лена? Леночка, что случилось? – осторожно спросила родительница. - Не сейчас, мам, - отмахнулась я, беря с тумбочки ключи. – Я тебе потом все расскажу. - Куда ты собралась? – вцепилась в мою руку мама. – Зачем тебе ключи от машины? Я тебя никуда не отпущу. - Я зайду сейчас к Игорю. Мам, пожалуйста, прекрати, - поморщилась я и, убрав руки матери со своей руки, вышла из квартиры. – Не волнуйся, я скоро вернусь. Поднявшись на этаж выше, я позвонила в знакомую квартиру. Дверь распахнулась, являя мне Игоря. Парень за пару секунд оценил мой вид и тут же обнял меня, а я расплакалась, чувствуя поддержку от близкого человека. Игорек долго согревал меня в своих объятиях, а я без стыда ревела у него на груди, цепляясь руками за его свитер и пытаясь что-то сказать. Когда истерика немного прошла, я подняла на Гуцулова заплаканный взгляд. - Мне нужна твоя помощь, - твердо сказала я, зная, что Игорь мне сейчас не откажет. Друг тут же стал собираться. – Возьми с собой документы. Через полчаса мы припарковались возле дома Степнова. Выйдя из Мазды, я провела по ней рукой и зашла в подъезд. На своем посту как всегда сидела вахтерша. Вручив ей ключи и попросив передать их Степнову, я вышла из подъезда. - Все? – спросил Игорь, приобнимая меня одной рукой за плечи. - Все… Теперь точно все…
suslya: Прошла неделя с того дня, как мы с Виктором расстались. Все эти дни я ходила будто зомби: мне было на все наплевать, и напрочь отсутствовали хоть какие-то желания. Сначала я вообще хотела закрыться в своей комнате и не выходить оттуда, но сделать этого мне не дал Игорь. На следующее же утро парень заявился ко мне домой, чуть ли не насильно заставил меня умыться, переодеться и причесаться, после чего потащил меня в автосервис. И так было каждый день… Утром мы вместе уходили, вечером вместе возвращались… Именно Гуцулов не дал мне загнуться в эти дни. Родителям я все честно рассказала. Они даже пытались пожалеть меня, только почему-то их слова не приносили существенного облегчения. Хотя… спасибо и за то, что не стали говорить: «А ведь мы предупреждали!» Первые дни были самыми тяжелыми. Моей выдержки хватило ровно на три дня. На четвертый, вечером, после работы, я быстро оделась и, не объясняя ничего родителям, выбежала из квартиры… Как безответственно я поступила, я пойму намного позже. Не знаю, как своими выходками я не довела маму и папу до седин раньше времени. Они-то, зная о моей трагедии в жизни, подумали, что я убежала с крыши прыгать или под машины кидаться. Да, все-таки, как бы хреново тебе не было, нужно всегда думать о родных и близких, которые за тебя переживают. Конечно, совершать самоубийство я не собиралась. Я рванула к дому Степновых, уселась на лавочку и стала наблюдать за темными окнами их квартиры. Вскоре к подъезду подъехала машина Виктора, и отец с дочерью появились в поле моего зрения. Я закусила губу, чтобы не расплакаться. Как же мне хотелось подбежать, обнять их, расцеловать… Особенно Витю. На Ксюшку я все еще была обижена, хотя умом понимала, что это ребенок, и обижаться на него глупо. - Ну чего ты себе душу на куски рвешь? – раздался рядом родной голос, и я перевела взгляд на подсевшего ко мне Игоря. - Как ты здесь оказался? – удивилась я. - Родители твои позвонили, сказали, что ты сбежала куда-то на ночь глядя, - сказал Гуцулов, приобнимая меня одной рукой и притягивая поближе к себе. – А куда именно ты понеслась, я понял почти сразу… - Знаешь, что мне в тебе нравится, Игорек? – спросила я. Друг вопросительно кивнул. – Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо когда-либо будет знать… Посидев на той скамейке еще минут пятнадцать, мы с Гуцуловым пошли домой. Уже у себя в квартире я вспоминала мрачные лица Виктора и Ксюши. Степнова я таким хмурым могу припомнить лишь однажды - в день нашего знакомства. М-да, видимо им тоже приходится несладко. На следующий день, в автосервисе, я сидела в яме, ища поломку в очередном автомобиле. Наконец, у меня получилось диагностировать неисправность: по моим данным барахлила коробка передач. Я уже собралась вылезать и звать Игоря, чтобы он помог снять ее, но то, что я услышала, резко меня остановило. - Все, Полиночка, ищи себе другого лоха! – твердым голосом сказал парень. - Что? – взвизгнула Зеленова. – Не хочешь ли ты сейчас сказать, что мы расстаемся? - Именно это я тебе и говорю! – рявкнул Игорь. - Да ты… да как ты… Дальше я уже не слушала. Впервые за несколько дней на моем лице появилось некое подобие улыбки. Боги услышали мои молитвы! Наконец-то он решил бросить эту гламурную сучку! Глянув на коробку передач, оценив марку и модель ремонтируемого автомобиля, я прикинула, что и сама смогу с ней справиться. Разговор у Игоря и Полины растянулся надолго, и, пока они разбирались в своих отношениях, я успела кое-как снять этот тяжеловесный агрегат и положить его на дно ямы. Признаться честно, я переоценила свои возможности: еще чуть-чуть и я бы точно не удержала бы эту коробку передач, а это было бы чревато тем, что я ее просто раздолбила бы о цементный пол. Смахнув невидимый пот со лба, я вылезла из ямы. Гуцулов и Зеленова все еще стояли в стороне, только теперь уже намного дальше, и продолжали что-то активно обсуждать, размахивая руками. Укоризненно покачав головой, я стала подкатывать гаражный подъемный кран к яме, чтобы вытащить коробку передач. Когда и это было сделано, я со спокойной душой стала разбирать деталь. - Ленка, я расстался с Зеленовой, представляешь!? – подскочил ко мне радостный Игорь и крепко обнял меня. Парень был так счастлив от того, что избавился от севшей ему на шею Полиночки, что даже не заметил тот факт, что полработы я проделала за него. Да я, если честно, и не обиделась. Я тоже была рада, что Гуцулов теперь перестанет быть мальчиком на побегушках у этой аристократичной блондиночке, которая возомнила о себе невесть что. На следующий день, проснувшись, я почувствовала некий дискомфорт. Только окончательно переключившись в состояние бодрствования, я поняла, что у меня ноет низ живота. Нахмурилась и взяла свой «женский календарик». Ну, правильно… До «красных дней» еще довольно далеко. Странно… Выпила но-шпу и пошла на работу. Однако, женские дела так и не начались, а живот продолжал болеть и на следующий день. Пребывая в недоумении, я спасалась все тем же обезболивающим и успокаивала себя тем, что скоро все пройдет. На третий день в дополнение к этому появилась тошнота, а боль стала настолько сильной, что иногда я невольно морщилась. Конечно же, этот факт не остался незамеченным. За завтраком я, не выдержав, все же схватилась за источник боли и согнулась пополам. - Что случилось? – взволнованно спросила мама. Папа, слава Богу, уже ушел на работу. - Да низ живота болит просто до ужаса. Перед этим пару дней болел, но несильно… Я думала, может быть, цикл сбился, - путано объясняла я маме, отставляя в сторону вызывающий тошноту йогурт. – А сегодня ну прямо сил нет терпеть. Может у меня правда что-то с циклом случилось? - Или ты просто беременна от своего Степнова… От этих слов я замерла с бокалом чая у рта. А ведь я даже не подумала о таком варианте! И тошнота сегодня… Мамочки! Только не это! - Лен, - заметив мою реакцию, продолжила моя родительница, - я всего лишь предположила. Такое ведь может быть? – уточнила она. Я, виновато опустив глаза, робко кивнула. – Ты главное не принимай поспешных решений, хорошо? У тебя еще вся жизнь впереди и неизвестно еще, как сложится твое будущее. Я обещаю тебе, что ни я, ни папа никогда не упрекнем тебя в чем-либо. Не боись, дочь, родим и воспитаем, если что! – ободряюще улыбнулась мама и потрепала меня за плечо. - Спасибо, - искренне поблагодарила я ее. Но я же не могла забеременеть! Нет, чисто теоретически, конечно, могла. В связи с тем, что близость наша произошла… кхм-кхм… спонтанно, в плане защиты к ней никто готов не был. Однако я точно знаю, что Виктор был очень осторожен… Мы следовали старой «заповеди»: реакция есть - детей не будет. И на мой взгляд реакция Степнова не могла нас подвести… Хотя чего уж теперь рассуждать. С каждой минутой до меня все четче доходил тот факт, что в свои восемнадцать я имею все шансы стать матерью-одиночкой. Чувствуя, как меня начинает пробивать нервная дрожь, я зашла в свою комнату и схватилась за телефон. - Алле… - Игорек, привет! Чудесный день, не правда ли? Не сходишь со мной к гинекологу? - Приветик. Да, погодка просто… Что??? – тут же заорала трубка голосом Гуцулова. – Зачем тебе туда понадобилось, Лен? - Игорь, у меня есть подозрение… что я беременна, - обреченно прошептала я, чувствуя, как к глазам снова подступают слезы. - Приплыли… Ты тест делала? – спросил друг. - К черту эти тесты, Игорек! Мне нужен стопроцентный ответ: да или нет! – рявкнула я. Ой, я срываюсь на лучшем друге… Что там говорят про беременных? Перемены настроения, нервозность… А-а-а! Паника! - Так. Я сейчас позвоню на работу, отпрошусь… Через час чтобы была готова! - Угу… Я стала носиться по дому, собираясь в поликлинику. Смысла в тесте я действительно не видела. Даже если я и не беременна (в чем я уже о-о-очень сильно сомневаюсь), мне все равно нужно узнать, отчего меня беспокоят такие сильные боли. А, сделав тест, в случае отрицательного результата, я уже точно не решусь сходить к этому ужасному врачу.
suslya: - Кулемина! – донеслось из нужного мне кабинета с табличкой «Гинеколог Гущина Л.К.» Я вздрогнула и растерянно посмотрела на Игоря, сидевшего рядом со мной. Парень, заметив мою реакцию, слегка приобнял меня и порывисто чмокнул в висок. Только сейчас до меня дошло, что когда я встречалась с Виктором, Гуцул относился ко мне более равнодушно, чем прежде. Наверное, это было правильно. Вряд ли Степнову понравилась бы картина, где Игорек, пусть всего лишь по дружески, но все же целует меня. Сейчас же мне было все равно, как это смотрится со стороны. Мне нужна была поддержка, и друг давал мне эту самую поддержку. - Иди, не бойся, - прошептал он мне на ухо. – Все будет хорошо, Лен. - Спасибо. В кабинете сидело две женщины: одна была постарше, на вид где-то лет сорока пяти, с короткой стрижкой из светлых волос на голове, второй же было лет двадцать пять, и в целом выглядела она более дружелюбно. Я медленно вошла в кабинет, плотно прикрыла за собой дверь и поздоровалась. - С чем пожаловали? – усталым голосом спросила врач, которой оказалась, естественно, не понравившаяся мне девушка, а грузная, хмурая женщина. - Ну, - сразу же замялась я, - у меня низ живота периодически очень сильно болит, и, боюсь, что я могла забеременеть… - Бояться раньше надо было, - укоризненно заметила врачиха. – Дата последней менструации? - Третье августа, - тут же ответила я. Пока сидела в коридоре и тряслась от страха, кажется, выучила даты всех своих менструаций за весь год. - Ладно. Иди за ширму, готовься к осмотру. Тяжело вздохнув, я отправилась за белую перегородку. Черт возьми, ну почему врач именно эта тетка? Не нравится она мне, хоть убейте! Кстати, если я беременна, говорить ли об этом Степнову? А оно ему нужно? А вдруг нужно… Ну, можно ему об этом рассказать, а вот нужно или ненужно пусть сам решает. - Так, подожди-ка, - зашла за перегородку врачиха, когда я успела только расстегнуть джинсы. – Футболку приподними. Вместо приподнимания футболки, мне пришлось ее снять, также как и лифчик, который был под ней. Женщина с умным видом стала ощупывать мою грудь. - Не болит? – наконец спросила она. - Неа. - Так ладно, давай… - врачиха остановилась на полуслове, зацепившись за что-то взглядом. – Ну-ка, ну-ка… Ляг на кушетку! – неожиданно сказала она. Взяв свой пакет, я с большим недоумением постелила на кушетку простынь и легла. Женщина, нависнув надо мной, стала высматривать что-то в районе живота. – Встань! – Я послушно, как робот, выполняла ее указания. Встала и… - Ай! – резкая боль заставила меня чуть ли не согнуться пополам. Оказывается, «добрая» тетя-врач нажала на какую-то определенную точку на моем животе. - Так, Сонь, - обратилась она к медсестре, заполнявшей мою карту, - выписывай ей направление на УЗИ. Пусть пойдет, сейчас сделает, потом вернется, и будем смотреть… - Что? Беременна? – задала я наиглупейший вопрос, учитывая тот факт, что осмотра, как такового, не было. - Иди! – рявкнула женщина. – Вернешься, зайдешь без очереди, как только выйдет пациентка. С опаской глядя на направление на УЗИ, я вышла из кабинета. Ко мне тут же подлетел Игорь и стал расспрашивать. Огорчив его тем, что пока еще ничего неизвестно, я подхватила друга и потащила на другой этаж. Через двадцать минут я наконец-таки вышла из кабинета УЗИ с темным снимком в руках. Напрасно я пыталась хоть что-то понять в этом изображении. Еще Гуцулов как назло накрутил меня фразой «смотри, а вот тут не темненькое ли пятнышко случаем?» От смерти друга спасло лишь то, что он отскочил от меня подальше, со словами о том, чтобы я не волновалась – видите ли, крестный отец у моего ребенка уже точно есть. - Ну, что тут у нас? – сама у себя спросила врачиха, когда я, пробившись сквозь толпу женщин и выслушав их угрозы за влезание без очереди, предоставила ей снимок. – Угу… угу… Ясно! – наконец, выдала она и посмотрела на меня так, что мне захотелось убежать. – Тяжести поднимала в последнее время? – неожиданно спросила гинеколог. Я задумалась. - Ну, да… - осторожно ответила я, вспомнив злосчастную коробку передач. – А что? - Ну, поздравляю тебя… Надорвалась ты, вот что! – злорадно заявила женщина. Я чуть было не запрыгала по кабинету от счастья. Значит, я не беременна! Значит, я не буду матерью-одиночкой! Ура! – Причем случай у тебя уже довольно запущенный. Без операции не обойтись. - Как? – ошеломленно спросила я. Вся радость испарилась в один миг. Какая операция? Зачем операция? Может, я как-нибудь так похожу? И тут, словно в насмешку над моими мыслями, живот снова пронзила сильная боль, заставляющая меня согнуться. - Каком кверху… Ой, господи, молодые… Где у них мозги? – ворчала врачиха, набирая какой-то номер. Медсестра в это время смотрела мой снимок. – Алле, Людмила Федоровна, здравствуйте… Да-да, - на лице женщины заиграла радостная улыбка, - спасибо большое. … Ну да, скоро в отпуск, жду не дождусь уже. … Людмила Федоровна, я к вам собственно по какому вопросу: у меня тут девушка с грыжей, прооперировать бы надо… Желательно сегодня, потому что время не ждет… Весь день расписан? … Ну что ж, хорошо, завтра так завтра. До свидания! – попрощалась гинеколог и положила трубку. - Любовь Кирилловна, - подала голос медсестра, - но тут операция нужна срочно. У нее же уже ущемление явное… - Софья Сергеевна, кто здесь врач: Вы или я? – недовольно спросила Гущина, отобрав снимок. – В общем так… Вот тебе направление, - сказала она, записывая что-то на бланк. – Завтра с утра на операцию. Сначала там, в больнице, анализы пройдешь, - отрывисто говорила гинеколог, не отвлекаясь от писанины. - Ничего не есть, не пить. Все металлическое с себя снять. С собой тапочки, сменная одежда, предметы личной гигиены. Все! – сказала женщина, протягивая мне направление. – Зови следующую. Из кабинета я вышла, не чувствуя ног. Гуцулов, увидев мое состояние, побледнел и поспешил на всякий случай взять меня под руку, после чего отвел подальше от кабинета и усадил на стул. - Ленка, ты чего? – спросил испуганный парень, пытаясь вернуть меня в реальность. – Ау… ну, что, беременна все-таки? Лен, ну не молчи… - Игорек, - произнесла я не своим голосом, - мне завтра на операцию, Игорек… - Кулемина, ты что, аборт решила делать? – возмутился Гуцулов. – Не позволю! Слышишь? Из квартиры тебя завтра не выпущу! - Да не беременная я! – рявкнула я на мельтешившего передо мной друга. – Я просто… надорвалась… - Надорвалась? – удивился Игорь. – Когда? Как? - Позапозавчера… Я коробку передач снимала, пока ты с Полиной разговаривал… Из поликлиники я шла, выслушивая мат-перемат от Гуцулова. Досталось всем: и мне, и Зеленовой, и ему самому… Потом парень стал корить себя за то, что так получилось из-за его болтовни на работе. Теперь уже я пыталась подбодрить его, хотя сама просто не представляла, как завтра пойду на операцию. Идти домой и пугать родителей своим состоянием мне не хотелось. Отзвонившись маме и вкратце изложив ей суть, я пошла вместе с Игорьком в автосервис. Переодеваться, естественно, не стала – все равно работать сегодня я не смогу. Поудобнее расположившись на столе, я стала наблюдать за другом. Боль с каждым часом все усиливалась, а периоды без нее уменьшались. Утешая себя мыслью, что это все самовнушение, а на самом деле мое состояние не ухудшается, я еще с полчаса спокойно сидела на столе, а потом, когда живот стал болеть постоянно, без перерыва, я обхватила его руками и стала раскачиваться вперед-назад. Я видела, как Игорь волнуется, как не может сосредоточиться на работе. Он подходил ко мне через каждые пятнадцать минут, иногда пытаясь уговорить пойти домой. Когда мне стало совсем плохо, парень тяжело вздохнул и вышел из цеха. Я видела, как он подошел к другому автослесарю, видела, как Гуцулов, всегда презиравший курение, взял у него сигарету… «Довела», - подумала я, прикрывая глаза. Неожиданно я почувствовала небывалую лень и успокоение. Тело будто потяжелело, и я совершенно не хотела двигать ни рукой, ни ногой. Да что там руки-ноги, мне глаза не хотелось открывать. Это было состояние, похожее на полусон-полуявь. - Леночка, - неожиданно раздался голос, принадлежащий явно не Игорю. – Ленка, милая… - меня слегка потрясли, а потом оставили в покое. – Что с ней? - Надорвалась, - теперь уже ответил явно взволнованный Гуцулов. – И я так понял, что там осложнения какие-то… Ей операцию сегодня должны были сделать, но там якобы весь день уже расписан. Сказали завтра приходить. - И что, ее в таком состоянии отправили домой? – удивился Виктор. - Нет. Ей стало хуже уже тут… Когда я курить пошел, она еще в сознании была! - А что она тут делает? Почему не дома? – в голосе собеседника стали проскакивать нотки возмущения. - Не захотела она домой идти! – тоже перешел на повышенные тона Игорь. – А то ты ее не знаешь! Если что-то решила – хрен отговоришь! - Так, все… Поехали! – отрезал мужчина, и я тут же почувствовала, как меня сняли со стола. - Куда? - В больницу! Куда же еще! - Но… ей же туда только завтра… - В нормальную больницу! Игорь, ты едешь или нет? - Еду, конечно! – с готовностью ответил парень. - Тогда не тормози и иди открывай машину! На этом моменте сознание окончательно распрощалось со мной. Я уже не чувствовала, как мы ехали, не видела, какой разнос Виктор устроил в платной больнице, подгоняя итак резвых врачей, не слышала, как Игорь звонил моим родителям…
suslya: Первым, что я увидела, когда открыла глаза, был белый потолок палаты. Буквально на секунду я пришла в замешательство, а потом мне вспомнился диалог Виктора и Игоря – последнее, что я слышала перед тем, как отключиться окончательно. Я попробовала сесть и тут же взвыла от боли в животе. Господи, когда же это закончится? Пришлось осматриваться лежа. Да, Степнов, наверное, немерено денег отдал только за эту палату… А ведь он наверняка заплатил еще и за саму операцию. Кстати, мне ее вообще сделали? Поддавшись любопытству, я откинула одеяло и расстегнула на сорочке несколько пуговок, находившихся в районе оперируемого участка тела. На моем животе гордо расположилась повязка. Значит, прооперировали. Застегнув все обратно, я еще раз оглядела палату, которая, на мой взгляд, больше походила на гостиничный номер, и наткнулась глазами на находившуюся совсем рядом красную кнопку «Вызов персонала». С секунду поколебавшись, я уверено нажала ее. - Вы очнулись? – с дружелюбной улыбкой ко мне в палату вошел врач. Я лишь подозрительно посмотрела на него. – Извините, забыл представиться, Рассказов Игорь Ильич. – В палате снова повисло молчание. – Я оперировал Вас. - Здравствуйте, - наконец, заговорило во мне воспитание. Однако хочу вам сказать, после наркоза у меня было такое безучастное состояние, что явись мне сам Господь Бог, я не удивилась бы и даже не моргнула бы глазом. – Спасибо. - Да не за что, - снова бесхитростно улыбнулся доктор, но тотчас стал серьезным. – Что же Вы, Елена, так запустили свой недуг? Между прочим, еще бы несколько часов, и все закончилось бы очень печально… - Я же не знала, что все настолько серьезно, - лежа на кровати, пожала я плечами. – А когда я смогу выйти отсюда? - Нет, я Вам просто поражаюсь! – мужчина поправил съехавшие очки. – Люди, приходя в себя после операции, спрашивают, как все прошло, не было ли каких-нибудь осложнений на самой операции… А Вы, не успели очухаться, уже сбежать хотите… - Во-первых, если бы что-то пошло не так, Вы бы мне давным-давно это сказали, или хотя бы не сидели бы с таким жизнерадостным видом. А во-вторых, я не думаю, что за те деньги, которые у вас тут оставляют, в этой клинике бывают осложнения… - Ну, в чем-то Вы, конечно, правы, - согласился Игорь Ильич. – Домой Вы сможете отправиться денька через три, а может быть и через все пять, смотря, как заживать все будет. К Вам там, кстати говоря, очередь целая сидит. Хотите кого-нибудь увидеть? - Родителей, - с неким благоговением сказала я. - Хорошо, я сейчас скажу им зайти. Только, пожалуйста, не перенапрягайтесь, а то Вы только-только оклемались, - посоветовал врач. Я кивнула. – В целом как хоть чувствуете себя? - Нормально, - ответила я. – Перед тем, как меня доставили сюда, было в сто раз хуже. Родители влетели в палату как ураган. У мамы в глазах стояли слезы, отец сразу начал читать лекцию по поводу того, что я не пошла домой после поликлиники. Я улыбалась и обнимала родных людей, только сейчас начиная задумываться о том, что опять же из-за своей безответственности могла бы их больше никогда не увидеть. Потом я отпустила родителей домой и попросила их позвать Гуцула. Парень зашел в палату. Игорек был взъерошенный как нахохлившийся воробей. Такое сравнение вызвало у меня приступ смеха, но уже на первом же смешке я поняла, что ржать мне противопоказано, ибо живот вновь отозвался острой болью. Гуцулов тоже принялся ругать меня, однако он был единственным человеком, кто помог мне принять полусидячее положение, поправив подушку, буквально догадавшись о моем желании. С ним мы проболтали минут двадцать, и друг значительно поднял мне настроение. Я даже подумывала о том, чтобы начать называть его «Антинаркоз». - Лен, я, наверное, пойду, - почесал затылок Игорек. – Там в коридоре еще Виктор сидит… - Предлагаешь мне, сказать ему спасибо? - усмехнулась я. - Ленок, я тебе ничего не предлагаю, - тяжело вздохнул друг. – Я просто сообщил тебе о том, что он здесь и, кстати, не один. Так что просто будь готова к встрече с ними. Ладно, я побежал, - вставая со стула, сказал Гуцулов. Подойдя ко мне, парень коснулся губами моего лба. – Не скучай и поправляйся. Я постараюсь заходить к тебе почаще. - Спасибо, Игорек. Как только за парнем закрылась дверь, я тут же напряглась, зная, что сейчас сюда войдут два человека, которых я не уверена, что хочу видеть. Через некоторое время в палату действительно постучались. - Войдите! Сначала ко мне зашел Виктор, а следом за ним в помещение осторожно просочилась Ксюша. Мужчина сел на тот стул, на котором пять минут назад сидел Игорек, а на другой стул приземлилась его дочь. - Привет, - наконец сказал он. За ним тут же поздоровалась и Ксения. То ли девочке действительно было стыдно, то ли она снова играла какую-то неизвестную мне роль, но глаза девчушка прятала упорно. - Привет, - ответила я. - Как ты? – спросил Виктор, внимательно смотря на меня. - Бывало и лучше, но, учитывая сложившиеся обстоятельства, неплохо. - Слушай, Лен, - начал мужчина, и я сразу же поняла, о чем он хочет сказать, - мы с Ксюшей хотели бы извиниться перед тобой. Прости нас… - Нет, - я даже не дала ему договорить. Виктор поднял на меня удивленный и печальный взгляд. – Нет! – подтвердила я свой ответ. Сейчас, вспоминая все это, я могу оправдать свое поведение тем, что Степнов выбрал не тот момент для извинений. Я была уставшей, я не могла сделать лишнее движение, так как даже при самом незначительном напряжении пресса мой живот отзывался болью, и, плюс ко всему, я все еще отходила от наркоза. - Ксюш, подожди меня, пожалуйста, в коридоре, - твердым голосом сказал мужчина так, чтобы было понятно, что ему сейчас лучше не перечить. Девочка спрыгнула со стула и, поколебавшись некоторое время, все же вышла из палаты. – Позволь мне тебе все объяснить, - попросил Виктор, уже с совершенно другой интонацией. - Если ты видишь в этом смысл – пожалуйста… - Лен, прости меня, пожалуйста. Я не знаю, как мне вымолить у тебя прощение, и что для этого сделать, - сказал Степнов, не поднимая глаз. – Я понимаю, что это не оправдание, но я никогда не предполагал, что Ксюша может до такого додуматься. К тому же меня сбил с толку тот факт, что ты промолчала на мой вопрос, правда ли то, что она сказала… - Я не сочла нужным отвечать на этот вопрос, - на выдохе произнесла я. Виктор внимательно смотрел на меня. – Я не думала, что ты действительно допускаешь мысль, что я могу ударить Ксюшу… Да и не только Ксюшу, вообще ребенка! – воскликнула я, снова переживая все те ощущения, которые одолевали меня последние несколько недель. На пару минут в палате повисла тишина. – Пойми, я не могу простить тебе не то, что ты выставил меня… Не то, что ты поверил Ксюше… - Дождавшись, пока Степнов пересечется со мною взглядом, я продолжила, глядя прямо ему в глаза. – Я не могу простить тебе того, что ты смог так обо мне подумать. - Лен, ну прости меня, я дурак! - Не могу, - ответила я, помотав головой из стороны в сторону. - Но ты нужна мне! И Ксюше нужна! – в голосе мужчины ясно слышалось отчаяние. – Она, правда, раскаивается, Лен… - Откуда ты узнал, что я не била ее? – неожиданно пришел мне в голову вопрос, который я тут же и озвучила. - Она сама рассказала, - снова потупил взор Виктор. – Помнишь, я говорил тебе, что Ксюша каждую неделю посещает психолога? – Я кивнула. – Так вот, у них с ней довольно доверительные отношения. Вот на одном из приемов Ксения и рассказала ей, как здорово «устранила» посягательницу на место ее матери, ну а психолог ей естественно все разложила по полочкам. Хорошо еще, что я не отменил их занятия, а то у меня была уже такая мысль… Ну, а потом Ксюшка уже все рассказала мне… - Понятно. - Ты вернешься? – с надеждой спросил Степнов. - Нет! – все также твердо ответила я. – Деньги за операцию и за палату мы тебе скоро отдадим… - Да ненужно мне ничего! – воскликнул Виктор. – Ты мне нужна, понимаешь? Я снова помотала головой, и мужчина молча встал и вышел из палаты. Я уже собиралась дать волю эмоциям, поплакать пока никто не видит, как вдруг дверь палаты снова распахнулась и в нее вошла Ксюша. Я уже хотела спросить, что ей надо, но девочка опередила мои слова. Подойдя к кровати, она взяла мою руку и положила мне на ладошку что-то холодное. Я недоуменно посмотрела на свою руку: на ней лежал довольно старенький детский медальон, на котором был изображен тигр. - Что это? – спросила я, удивленно глядя на Степнову-младшую. - Этот медальон подарила мне мама, когда я лежала в больнице, - неожиданно сказала девочка. – Она сказала, что он поможет мне быстрее выздороветь. Я хочу, чтобы ты тоже побыстрее выздоровела и вернулась к нам, - заявила Ксения, глядя на медальон. Не успела я ничего сказать, как девочки и след простыл.
suslya: В больнице меня, как и говорил Рассказов, продержали три дня. Каждый день по два раза в моей палате появлялись шикарные букеты. Одна порция цветов доставлялась утром, а вторая – вечером. Естественно посылал их Виктор, вкладывая в букеты записки с извинениями и просьбами простить его. Поначалу меня это раздражало, так как создавалось такое впечатление, что мое извинение он хочет просто купить, заплатив какому-то салону, чтобы они посылали мне цветы. Но потом я заметила, что записки написаны его почерком, и стало немного спокойнее: значит, он все же вкладывает что-то свое в эти букеты. Сам же мужчина не приходил и, честно говоря, правильно делал. Боюсь, он вызвал бы у меня не самые лучшие эмоции в тот период времени. Каждый день ко мне вырывался Игорь, который не давал мне засохнуть со скуки в этой больнице. Друг рассказывал мне новости, с мечтательным видом делился радостью от ощущения свободы после разрыва с Зеленовой. Пару раз Гуцулов пытался заговорить со мной на тему Виктора и наших отношений, но оба раза натыкался на глухую стену равнодушия, которой я окружила все, что было связано с этим мужчиной. Рассказов тоже оказался мировым мужиком. И, возможно, вы сейчас скажете, что в платных клиниках сплошь и рядом работают «мировые люди», но что-то мне подсказывало, что по жизни этот человек такой же дружелюбный и безобидный, как и на работе. Уходя из больницы, я загрузила встречающих меня родителей цветами (не оставлять же их в больнице, они же не виноваты в том, что их подарил Степнов), а сама в это время прощалась с Игорем Ильичом, который в эти три дня был для меня самой большой поддержкой, да и просто спас мне жизнь. На следующий день после выписки я отправилась на прогулку. Рассказов сказал, что неторопливые пешие прогулки принесут пользу – его советом я и прикрылась. На самом же деле маршрут мой был до безобразия банален: я шла к Степновым. Вернее к их дому. Поздоровавшись с вахтершей, я, воровато оглядываясь, подошла к почтовым ящикам, скрытым от нее, и опустила в ящик Степновых белый конверт, купленный по дороге. В нем лежал Ксюшин медальон и записка от меня с одним-единственным словом: «Спасибо!» Август стремительно подходил к концу. Жизнь текла своим чередом, хотя мне хотелось повеситься со скуки. В автосервис меня теперь не пускали, боясь, что неразумная Лена станет тягать там тяжести. Я не спорила: накосячила до этого по полной, так что не мне сейчас было что-то вякать. Однако чем заняться, я не знала. В полнейшем безделье прошло еще четыре дня, а потом мне нужно было сходить к Рассказову, чтобы он снял швы и сделал мне перевязку. - Ну как самочувствие? – как всегда с открытой улыбкой спросил врач. - Нормально, - улыбнулась я в ответ. – А у Вас как дела? - Да тоже ничего. Боли не беспокоят? - Очень-очень редко, да и то после таблетки но-шпы все проходит. - Ну, это нормально, - кивнул Игорь Ильич и стал готовиться к приему. – Иди, ложись на кушетку, я сейчас подойду. Обнажив нужный Рассказову участок тела, я легла на кушетку и стала ждать, пока врач освободиться и приступит к делу. Голова снова наполнилась мыслями о Викторе. Хотела ли я его простить? Хотела… Но его сомнения в той ситуации мой разум расценивал как предательство. Ну как он мог подумать, что я подниму руку на Ксюшу? Я понимаю, что мы встречаемся далеко не полгода, и еще мало чего знаем друг о друге… Но ведь с самого начала его привлекла моя воспитанность и мое дружелюбие. Почему же тогда он так легко повелся на этот развод? Глупый вопрос… Потому что так сказала его дочь! Может быть, все не так ужасно, как я себе обрисовала? А чтобы сделала на его месте ты, Кулемина? Наверняка тоже поверила бы дочке, нежели девушке, с которой ты встречаешься меньше двух месяцев. Боже, как же сложно! В любом случае я не могу пока простить Виктора, потому что внутри я на него сильно обижена. Возможно, через некоторое время я остыну, посмотрю на все трезвым взглядом и поменяю свое мнение, а пока… - О чем думаешь? – подошел ко мне Игорь Ильич. - Да так… - уклонилась я от ответа. - Мне кажется, что о Степнове Викторе Михайловиче, - неожиданно сказал доктор. - Вы экстрасенс? – удивилась я, слегка улыбнувшись. – Откуда Вы узнали? - Он любит тебя, - задумчиво сказал мужчина, оставив мой вопрос без ответа. Рассказов, совершенно не напрягаясь, разговаривал со мной и проделывал необходимые медицинские манипуляции. - С чего Вы взяли? – с тяжелым вздохом спросила я, глядя на врача. - По нему это видно. Ты же была без сознания, когда он привез тебя сюда. Честно говоря, когда он приехал, я подумал, что вот он – конец света, - слегка улыбнулся он, не отвлекаясь от работы. – Он кричал, просил, угрожал, требовал… Только когда ты скрылась за дверьми операционной, Виктор более или менее взял себя в руки. - М-м-м… волновался, значит, - произнесла я самым безразличным голосом, который только смогла изобразить. - Еще как! – воскликнул Игорь Ильич. – Я ж говорю: боялся, что он клинику разнесет! А ты ведь тоже его любишь! Только вы, к сожалению, не вместе, - добавил он, пока я не успела и рта раскрыть. - Вы либо провидец, либо… - … либо просто довольно долго после операции разговаривал с Виктором, - признался мужчина. – Я знаю, что вы поссорились, и даже знаю из-за чего-то. А еще мне известно, что Степнов считает себя виноватым в сложившейся ситуации. - А как считаете Вы? – с интересом спросила я. – Вот Вы – независимый, так сказать, наблюдатель. Что скажете? - С одной стороны – здесь нет виновных, - рассуждая, врач поправил очки, и продолжил снимать швы. – Если, конечно, мы не берем в расчет ребенка. А с другой – виноваты вы оба: и ты, и Виктор… Вам следовало сразу сказать все Ксюше и объяснить девочке, что ее маму ни в коем случае никто не собирается забывать. А вы почему-то промолчали… - Наверное, Вы правы, - произнесла я. – Блин, вот бы вернуть все назад. - Так не бывает. Зато у вас есть другой шанс, - произнес Рассказов. Я перевела на него взгляд. – Прости его, и на будущее больше верьте друг другу… - Вы думаете, я не хочу его простить? – усмехнулась я. – Мне же тоже без него ужасно плохо… Так хочется, чтобы он был рядом, заботился, любил. А я не могу… Чувствую, что что-то мешает простить его… - Хочешь, расскажу тебе историю из своей жизни? – неожиданно предложил Игорь Ильич. – Возможно, она поможет тебе чем-то… - Давайте. - Когда я был молодой, чуть постарше тебя, я встречался с девушкой по имени Ирина, - пустился в воспоминания мужчина. – Ох, Ленка, какая это была любовь! Никогда в жизни я больше так не любил! Мы учились в одном институте и везде ходили неразлучно. Как-то раз ни с того, ни с сего она подошла ко мне и сказала, что через несколько дней уезжает учиться в другой город. Я спросил, почему я узнаю об этом так поздно, а она ответила, что это до поры до времени было не точно, и она не хотела меня заранее расстраивать, - сказал врач и на некоторое время замолчал, собираясь с мыслями. – Переклинило меня тогда конкретно. Больше я с ней не виделся и не разговаривал, - договорил Игорь Ильич и замолчал. - Жестоко, - заметила я. - Глупо, - возразил мужчина. – Молодой был, бестолковый… Сейчас глядишь, семья бы была. Так что ты Ленка подумай. Жизнь не стоит на месте… Однажды она может развести вас с Виктором так, что потом просто не найдете друг друга, а ты как раз на прощение созреешь. Ну, все, готово, - сказал врач, отходя от меня. Я посмотрела на свой живот и, оставшись довольна результатом, стала приводить себя в порядок. - Я подумаю над Вашими словами, Игорь Ильич, - пообещала я мужчине. Тот улыбнулся и кивнул мне. - Все помнишь? Две недели ничего тяжелее пяти килограмм не поднимать и, в случае возникновения любых вопросов, звонить мне, - напомнил Рассказов. - Так точно! – бодро ответила я. – До свидания, Игорь Ильич! - Пока, Лен!
suslya: - Леночка, ты куда? – удивилась мама, увидев, как я с утра пораньше уже накрашенная и нарядно одетая, причесываюсь у зеркала. – У тебя же занятия только с десятого сентября начинаются… - У меня – да, - ответила я, приглаживая одну непослушную прядь волос. – А у кого-то сегодня праздник – День Знаний! Первое сентября… Первый раз в первый класс… - Ты про Ксюшу? – догадалась мама. - Ну, а про кого же еще? Пойду, расскажу девочке, на какую каторгу ее папаша отправляет, - усмехнулась я. - Лена! – тут же возмутилась моя родительница. - А что «Лена»? Что я такого сказала? Лично мне школа не дала абсолютно ничего! Друзей не дала, - стала загибать я пальцы на руке, - знаний не дала… - Правильно! – перебила меня моя собеседница. – Потому что надо было уроки учить, а не по гаражам с отцом ездить! - Мам, ну не начинай! – заныла я, зная, что сейчас моя маман начнет мне читать лекцию о «нормальных девушках». – Зато у меня есть любимая профессия, в освоении которой я делаю большие успехи! – гордо выпятила я грудь. - Да уж… Моя дочь – автослесарь! Аж сказать кому-нибудь стыдно! – закатила глаза мама. - А что стыдного-то, я не пойму? - Ты бы еще в армию бы пошла! - Хорошая идея! – с задумчивым видом проговорила я, глядя на то, как у родительницы непроизвольно от удивления открывается рот. – Отдам долг Родине! Хм… вот женщинам, говорят, нравятся мужчины в форме. Интересно, а мужикам девушки в форме нравятся? После моего вопроса мама со словами «Боже мой…» ушла. Я же еще раз поправила прическу, поглядела на свое отражение и осталась довольна своим внешним видом. Поцеловав на прощание маму, я сунула в карман ключи от квартиры и вышла на улицу. По дороге никак не могла решить, какие цветы купить Ксюше… После довольно долгого мыслительного процесса, решила, что самым подходящим ей по возрасту будет из ромашек, но уже войдя в цветочный ларек, засомневалась вновь… А нужны ли вообще ей цветы? Зачем они ребенку? Даже я не очень люблю этот знак внимания, а девочка так и вовсе, наверное, не оценит это. С такими мыслями я, так ничего и не купив, вышла на улицу. На глаза попался печатный ларек, и я без особых надежд направилась к нему. А там меня поразила своей умильностью и красотой игрушечная белая овечка среднего размера. Именно ее-то я и приобрела в подарок Ксении. Из дома я вышла заранее, поэтому никуда не торопилась. Школу, в которую Витя собирался отдавать Ксюшку, я знала и сейчас целенаправленно топала туда. Навстречу мне шли первые школьники, первоклашки с мамами и папами… Почти у всех были цветы. А я шла, улыбаясь, и с игрушкой в руках. Думала я в данный момент о том, что, наверное, даже если бы мне предложили бы сейчас миллион долларов с условием, чтобы я больше никогда не подходила к Степновым, я бы отказалась от денег… Как же я соскучилась по Вите и Ксюхе! Неожиданно мое внимание привлекла стоящая неподалеку машина. Больно уж она была мне знакома! Капот BMW X3 снова был приоткрыт, и рядом с машиной из стороны в сторону ходил солидно одетый Виктор. Ксюша сидела в автомобиле. Я стала осторожно, боясь быть замеченной, пробираться к нему. Уже будучи на близком расстоянии, я умилялась тому, как Степнов ворчал: - Я продам тебя, слышишь? Продам! Бестолковая машина! – ругался Виктор на автомобиль. – За два месяца вторая поломка! Уму немыслимо… - Помочь? Да-да, у мужчины был такой вид, будто он только что испытал чувство «дежавю». Он смотрел на меня с удивлением, непониманием и радостью, а я на него – с улыбкой. Сколько прошло времени, пока мы просто стояли и смотрели друг на друга, неизвестно… - Ленка… Ты как здесь? – выдавил из себя все еще изумленный мужчина. - Я? Я решила, что мы можем попробовать начать все с начала, - бесхитростно ответила я и снова сделала самый невиннейший вид, постаравшись придать своей внешности тот облик, который был у меня при нашей первой встрече. – Итак, Вам помочь? - А можно начать все не совсем с начала, а с небольшой форой? – лукаво улыбнувшись, спросил Виктор и, повернув меня спиной к машине, захватил в плен своих губ мои. Он целовал меня жадно, настойчиво, властно… Сразу же было понятно, что человек истосковался. И я даже не удивлюсь, если мой ответный поцелуй носил такой же требовательный характер. - Лена, ты вернулась? – прозвучало откуда-то снизу. Нехотя оторвавшись от Виктора, я посмотрела на Ксюшу, которая в свою очередь глядела на меня, как на что-то чудесное и необычное. Улыбнувшись, я присела на корточки и поманила девочку рукой. Она с радостью кинулась в мои раскрытые объятия. - И ты больше не уйдешь? – с надеждой шепотом спросила у меня Степнова-младшая. - Не уйду! – заверила ее я и сунула в руки овечку. – Куда я теперь от вас денусь? - Спасибо! Никуда не денешься! –констатировала девчушка и радостно засмеялась. - Хочу напомнить, что у кого-то уже пять минут как идет торжественная линейка! – строгим голосом сказал Степнов, глядя на дочку. - Да ну ее… - неожиданно буркнула Ксения, вызывая у меня неописуемый восторг. Вот, сразу видно, наш человек растет! - Вить, оставь машину здесь, потом вернемся с тобой, я посмотрю, - предложила я. – А до школы давайте пешком… Тут все равно недалеко. - Нет уж! Машиной займется эвакуатор, а потом уже и автосервис. А ты, в качестве реабилитации, будешь целыми днями отдыхать, - закрыв машину, сказал Виктор, и мы втроем пошли к школе. Ксюшка бежала впереди, теребя овечку, которую я ей подарила, а мы с Витей, взявшись за руки, медленно шли сзади. Я чувствовала просто непередаваемую радость, а интуиция подсказывала мне, что отныне все у нас будет хорошо. Иначе и быть не может! Конец
полная версия страницы